Почему плакал Пушкин? - [13]
Не слишком ли многое не совпадает с обличьем Александра Ивановича Чернышева?
«Гром вечных стрел»
В ходе нашего поиска хотелось бы постоянно сверяться с мнением Александра Пушкина. Разумеется, не удастся привлечь прямые пушкинские оценки для любой и каждой подвернувшейся нам под руку фигуры. Но иные пробелы может восполнить знание пушкинских правил.
Попутная справка: в «Словаре языка Пушкина» слово «принципы» и множество других для нас привычных иностранных терминов не встречаются совсем.
Сейчас, когда подобные слова уже не ощущаются как нечто чужеродное, мы вправе их применить и сказать, что Пушкин был человеком принципиальным.
Однако сам Пушкин эту мысль выразил бы иначе. Он говорил: «Держись своих правил».
Попробуем приглядеться к некоторым правилам творческого поведения поэта.
В конце 1826 года, как мы уже упоминали, Пушкин помирился с Толстым-Американцем. Помирился, ибо, размышляя о том, кто был его истинный враг, рассудил иначе.
Как поступал Пушкин в подобных положениях? Послушаем мнение князя П. А. Вяземского, изложенное им подробно, записанное дважды:
«…При всем добросердечии своем, он был довольно злопамятен, и не столько по врожденному свойству и влечению, сколько по расчету; он, так сказать, вменял себе в обязанность, поставил себе за правило помнить зло и не отпускать должникам своим.
Кто был в долгу у него, или кого почитал он, что в долгу, тот, рано или поздно, расплачивайся с ним, волею или неволею. Для подмоги памяти своей… он вел письменный счет своим должникам, настоящим или предполагаемым; он выжидал только случая, когда удобнее взыскать недоимку…
Но поспешим добросовестно оговориться… Если Пушкин и был злопамятен, то разве мимоходом и беглым почерком пера напишет он эпиграмму, внесет кого-нибудь в свой “Евгений Онегин” или в послание, и дело кончено. Его point d’honneur, его затея чести получила свою сатисфакцию, и довольно».
Через год, в 1876 году, Вяземский то же самое изложил еще раз, намного короче и чуть отчетливей:
«Пушкин в жизни обыкновенной, ежедневной, в сношениях житейских был непомерно добросердечен и простосердечен. Но умом, при некоторых обстоятельствах, бывал он злопамятен… Он, так сказать, строго держал в памяти своей бухгалтерскую книгу, в которую вносил он имена должников своих и долги, которые считал за ними.
В помощь памяти своей он даже существенно и материально записывал имена этих должников на лоскутках бумаги, которые я сам видал у него. Это его тешило.
Рано или поздно… взыскивал он долг, и взыскивал с лихвою. В сочинениях его найдешь много следов и свидетельств подобных взысканий. Царапины, нанесенные ему с умыслом или без умысла, не скоро заживали у него».
Нам кажется, что Вяземский, рассказывая о постоянстве пушкинского поведения, не все договаривал. Неотступная борьба не сводилась к обмену легкими царапинами, не сводилась к защите личного достоинства. Это была деятельность не чисто литературная, а литературно-политическая.
Пушкин взял себе за правило отвечать уколом на укол и ударом на удар. Рассчитываться непременно, но необязательно сразу, а выбирая подходящий момент.
Дождавшись удобного случая, публично заклеймить, отхлестать, возместить сторицею.
Чтоб провести эпиграмму в печать, ее следовало слегка замаскировать или вставить в какое-то другое произведение. Достичь цели нередко можно было только окольным путем. Напрямую, в чистом виде, многие эпиграммы заведомо не имели надежды попасть на печатные страницы. Ибо не полагалось пропускать в печать личные нападки, или, как их тогда именовали, «личности».
Ах так, нападки, «личности»?! Не признаем ли мы тем самым, что у поэта был неуживчивый характер? И он из раздражения, из легкомыслия, ради красного словца неосмотрительно задевал важных лиц?
Так, да не так. Взаимная «личная неприязнь» «друзей просвещения» и «невежд» была формой борьбы направлений, формой политической борьбы. Пушкинские эпиграммы были предельно свободным проявлением общественного самосознания, или, по его выражению, «самостоянья человека».
Пушкинские шутки – взрывчатые, они били по сословной спеси, по предрассудкам, по устоям.
Пушкин многое предвидел. Он был убежден, что его лучшим эпиграммам суждено оставаться несмываемым клеймом, которое сохранится в памяти потомства.
Необходимо письменное подтверждение? Что ж, извлечем его из вступления к первой главе «Онегина». Позднее, в 1835-м, вступление было отделено автором от романа в стихах и включено в собрание стихотворений.
Значит, сказанное во вступлении позволительно отнести не только к «Онегину», а и ко всему творчеству поэта.
так говорит Книгопродавец Поэту.
«Гром вечных стрел», свои важнейшие эпиграммы, Пушкин подумывал свести воедино. От замысла остались объединяющие строки:
Кого готовился бичевать Пушкин? Не литераторов, не журналистов:
Но если так, то о ком идет речь?
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.