Почему не иначе - [76]

Простить. Я не удивлюсь, если этимология этого слова покажется вам довольно неожиданной. Древнерусское «простъ», соответствовавшее нашему «простой», значило: прямой, несогнутый. «Простить» поэтому имело значение «выпрямить» и далее — «разрешить виноватому, согнувшемуся в раболепном поклоне, выпрямиться». Это делалось, если наказавший менял гнев на милость. Возглас «Прости меня!» значил поэтому: «Позволь мне поднять повинную голову, встать с колен…» По другому объяснению «простить» — сделать свободным, освободить.

Простой. В старославянском языке слово это, сложенное из приставки «про-» и общеиндоевропейского корня «ст-» (того же, что и в «стоять»), имело очень много значений; а в древнерусском и еще того больше. Главным из них было «прямой», затем «простирающийся», «расстилающийся», а еще раньше — «стоящий впереди». Было и значение «свободный».

Простыня. Обычно объясняется как «простое», т. е. несшитое, нераскроенное полотнище. Но в некоторых наших народных говорах, в языке ткачих, существовал в прошлом термин: «ткать просткой» — без всякого узора и расцветки, получая простое белое полотно. Нельзя ли и слово «простыня» объяснить как «гладкое, простого тканья, полотнище»?

Протон. Новейший научный термин, который изобрел и предложил английский физик Резерфорд в 1920 году. Он произведен от греческого «протос» — «первый», «первичный», «главный», потому что ядро атома водорода, которое так названо, входит в состав всех атомных ядер. Занятно, что то же греческое слово легло в основу совсем не научных наших «терминов»: вспомните в гоголевском «Ревизоре» «протобестия» — «главный негодяй».

Пруд. Для нас с вами «пруд» значит «стоячий бассейн», а наши предки понимали это слово как «течение», «бурливый поток»: оно было связано с «прядати» — «прыгать». Видимо, сначала прудами назывались водохранилища, собирающиеся выше плотин на «запруженных» речках; лишь позднее слово это распространилось на все небольшие искусственные водоемы, в отличие от естественных — озер и болот.

Пряник. Сначала тут имелось в виду «печенье с пряностями», «перчистое печенье». Слово «пряность» произведено от древнерусского «пьпьрь» — «перец». (См. Перец.) Сначала «перчистый» звучало как «пьпьряный», затем сработала уже известная нам гаплология: один из двух одинаковых слогов исчез, и возникло слово «пьряный» и далее «пряник». В немецком языке «пряник» тоже «пфефферкухен» — «перечное печенье».

Пряный, пряность. См. Пряник.

Прятать. Древнейшим значением этого слова было «обертывать», «окутывать», «обвивать». Вот почему в древнерусском языке оно могло значить и «одевать». На память об этом времени у нас осталось слово «опрятный» — аккуратно, чисто одетый. Наше теперешнее значение — «скрывать» — как раз и родилось из «опрятывать», когда его стали понимать как «прикрывать, окутывая, одевая».

Пускай (пусть). Эти окаменевшие, утратившие свое прямое значение частицы — формы повелительного наклонения от глаголов «пускать» и «пустить». Значение, видно, первоначально было недалеко от «позволь, допусти, чтобы что-то случилось…»

Пустить. Можно догадаться: оно связано с «пустой», но как такая связь образовалась? В древности «пустить» понимали как «сделать свободным, незанятым», «освободить»; это ощущается в наших нынешних «выпустить» и «выпустовать», «запустить». Потом пришло и значение «предоставить свободу»: «Пусти его: он не опасен!» (Пушкин) — и целый ряд других значений: «Пущу мякчик по дорожке…» (см. Мяч).

Пух. У этого коротенького слова довольно длинная история. Вначале, видимо, оно имело значение «дуновение» (сравните его с такими звукоподражаниями, как «пф-ф» или «пых-пых», — они ведь тоже изображают дуновение). Вероятно, уже тогда от него отпочковалось производное «пухлый» — «раздувшийся», «надутый». Называть мельчайшие перышки или волоски «пухом» стали, вероятно, намекая на их способность шевелиться от самой легкой струи воздуха: «пух» — так сказать, «раздуванчик».

Пушка. Слово-путешественник. Начало его истории, видимо, в греческом «пюксис» (и латинском «буксис») — втулка из очень прочного дерева самшита, буксуса. В немецком языке из этого «буксис» получилось «Buhsa» — «трубка» (стоит вспомнить, что древнейшие орудия нередко бывали деревянными; их оковывали обручами), а из него чешское «puška» — «ружье» и польское «puszka» — «жестянка» (раньше и «ружье»). Мы, вероятно, уже очень давно позаимствовали польское слово, но придали ему несколько иное значение — не «ружье», а «орудие».

Пчела. У всех славян было некогда слово «бьчела» — «пчела», произведенное, наверное, из звукоподражательного «бучати» — «гудеть», «реветь». А мы уже встречались с этим «бучати», рассматривая слово «бык». Этимологически бык и пчела — родичи: оба они «ревуны», «букалы», «бучалы».

Пшено. Вернитесь к слову «горох». Помните: первым значением его было «лущёный». А старославянское «пьшено» явилось на свет как причастие от глагола «пьхати» («толочь») и значило «толченое» (шелуху, лузгу от зерен тогда отделяли в больших деревянных ступках). Таково же происхождение и слова «пшеница»: оно связано с «пшено».