Почему не иначе - [69]
Со вторым из них ничего поразительного не стряслось, а вот первое испытало неожиданное приключение. Оно попало в немецкий язык в качестве названия для красивой пестрой птицы, распускавшей свой хвост, как роскошный шатер — павийон. Немцам это «павийон» послышалось как «павенхён» или «павенхун» — «павья курица».
Когда же это слово дошло до нас, мы восприняли его как «павлин» (и как «пава» для птицы-самки), совершенно не подозревая о его связи с палатками, беседками, бабочками и мотыльками.
Да и попробуйте, не зная всей этой истории, догадаться, что все это состоит в родстве друг с другом…
Падеж. Это грамматическое обозначение — перевод древнегреческого «птозис». Однако в основу термина столь высоконаучного греки положили слово, очень далекое от учености. «Птозис» до этого было названием выпадения разных комбинаций очков при игре в кости; затем им стали именовать разные формы имен при их склонении — «падежи».
Пай (доля) и паёк. Прямое заимствование у тюрко-язычных народов. В татарском, например, языке «pai» — «доля», «часть»; «паек» — уменьшительная форма к обрусевшему «пай».
Пай («хороший»). Пай-мальчик… А это «детское», казалось бы, слово, пришло к нам из финского или эстонского языка, где «pai» значит «хороший». И вот что забавно: передав нам свое первое «пай», казанские татары (см. выше) взяли от нас в свой язык «пай» второе, полученное нами от западных соседей: по-татарски теперь «пай», как и у нас, говорится о послушном, хорошем ребенке.
Пакт. В латинском языке «пактум» (от глагола «пацисци» — «договариваться», «мириться») имело значение «мирный договор». Связано с «пакс» — по-латыни «мир».
Палеонтология. Ученый термин, искусственно образованный из трех греческих элементов. «Палайос» значило у греков «древний», «онтос» было родительным падежом от «он» — «существо», а «логос», с которым мы уже неоднократно сталкивались, имело значение «наука». Все вместе — наука о древних существах, о развитии жизни на земле.
Палец. Когда речь шла о слове «наперсток», вы уже прочитали о том, что «пальцем» в Древней Руси именовался только большой палец; остальные назывались «перстами». Слово «палец» образовано от давно исчезнувшего древнего «палъ», с которым, по мнению некоторых, связаны также «палка», «палица». Мы видим это «пал» в словах «беспалый», «шестипалый», в народном «напалок» — «наперсток».
Палка. Скорее всего, одного корня с «палить» — «жечь». В псковском областном говоре у лесных рабочих-дровосеков «палка» — мера объема заготовленных в лесу дров. Первоначально так, возможно, называлось то количество дров, какое можно собрать с одной «палки» выжигаемого под пашню леса, с одного такого горелого места. Можно думать, что слово это было затем применено и к самим кускам дерева, плахам, головням, остающимся на лесных выгарях, и, наконец, ко всякому удлиненному нетолстому отрезку древесного ствола. Есть и другие объяснения.
Палуба. Первое значение — лубяной настил на судне, ладье (от «луб» — «лыко», «древесина»).
Панель. Нам теперь кажется, что из нескольких значений этого слова старшим и первым является: пешеходная мощеная дорожка по краю улицы. Другие — полоса обшивки или окраски на стене внутри здания или плита при сборном строительстве — возникли из него. На деле слово происходит из романских языков, где «паннэллюс», «панис» имели значение «сукно», «обивка стены». Таким образом, значение «тротуар» является не самым старым, а, наоборот, более новым переосмыслением слова.
Папоротник. Откуда могло взяться это странное слово? Когда его только что создали, оно, вероятно, значило «трава, перистая, как птичье крыло». Почему? Потому что в общеславянском языке было слово «папорть», а в древнерусском — «папороть», означавшие это же растение. За ними стояло давно исчезнувшее «порть» — «крыло», связанное с «пьрати» — «лететь». От этого же корня произведены «парить», «перо» и ряд других слов.
Парад. В нем видят испанское «парада»— «остановка», «задержка»; к нам оно попало через французский язык. Должно быть, сначала имелась в виду остановка войска для его осмотра командиром; позднее появилось значение: проход солдат мимо стоящих на месте зрителей — «парад-алле».
Параллельный. Греческое «паралеллос граммэ» значило: линия, идущая все время на равном расстоянии от другой. Сложено из «пара» — «возле» и «аллелон» — «друг с другом». Как видите, из этого же греческого словосочетания произошло и наше «параллелограмм».
Парашют. Во французском языке живет немало слов, сложенных из различных французских корней, но в сочетании с итальянским «пара-» — «защищай»: «парасоль» — «защити от солнца», «параплюи» — «защити от дождя» (зонты), «паратоннэрр»— «громоотвод», «парафё» — «экран перед топкой для защиты от огня», «параван» — «защити от ветра» (ширма), и т. п. Точно так же образовано из «пара-» + «шют» (падение) и «парашют», созданное с рождением воздухоплавания.
Парта. Сто раз на дню каждый школьник повторяет «парта», «на парте», «за партой», а откуда взялось это «парта» и ученые еще не очень ясно представляют себе. Возможно, что в его основе — французское «а пар» («a part») — «особо», «в отдельности»: когда-то «партами» называли сиденья для одного или двух учеников, в противоположность длинным, многоместным, общим школьным столам и скамьям.
Книга замечательного лингвиста увлекательно рассказывает о свойствах языка, его истории, о языках, существующих в мире сейчас и существовавших в далеком прошлом, о том, чем занимается великолепная наука – языкознание.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга о языке, о специальной, мало кому известной, но чрезвычайно интересной области лингвистики — ономатологии, науке о личных именах людей.Что значило и значит для человека имя? Почему одни имена живут, а другие устарели? Об именах — языческих и христианских, восточных и западных, об именах литературных персонажей и героев прошедших эпох вы узнаете в этой книге. Автор, оперируя то забавными, то парадоксально и неправдоподобно звучащими, но всегда научно точными примерами, рассказывает о происхождении имен собственных, отчеств и фамилий в нашей стране и за рубежом.
«Шестидесятая параллель» как бы продолжает уже известный нашему читателю роман «Пулковский меридиан», рассказывая о событиях Великой Отечественной войны и об обороне Ленинграда в период от начала войны до весны 1942 года.Многие герои «Пулковского меридиана» перешли в «Шестидесятую параллель», но рядом с ними действуют и другие, новые герои — бойцы Советской Армии и Флота, партизаны, рядовые ленинградцы — защитники родного города.События «Шестидесятой параллели» развертываются в Ленинграде, на фронтах, на берегах Финского залива, в тылах противника под Лугой — там же, где 22 года тому назад развертывались события «Пулковского меридиана».Много героических эпизодов и интересных приключений найдет читатель в этом новом романе.
«Загадки топонимики» — книга о происхождении географических названий. Вы с интересом прочтете о сложнейших превращениях топонимов разных стран, имеющих столетнюю и даже тысячелетнюю историю, узнаете, что означают названия городов, рек, селений, познаете тайны языка и разгадаете многие его загадки.Географическое имя, говорит писатель, — это «надпись на могильной плите, полуистершийся священный иероглиф — драгоценная памятка прошлого», это «экспонат великого музея топонимики».
Предлагаемая вашему вниманию книга – сборник историй, шуток, анекдотов, авторами и героями которых стали знаменитые писатели и поэты от древних времен до наших дней. Составители не претендуют, что собрали все истории. Это решительно невозможно – их больше, чем бумаги, на которой их можно было бы издать. Не смеем мы утверждать и то, что все, что собрано здесь – правда или произошло именно так, как об этом рассказано. Многие истории и анекдоты «с бородой» читатель наверняка слышал или читал в других вариациях и даже с другими героями.
Книга посвящена изучению словесности в школе и основана на личном педагогическом опыте автора. В ней представлены наблюдения и размышления о том, как дети читают стихи и прозу, конкретные методические разработки, рассказы о реальных уроках и о том, как можно заниматься с детьми литературой во внеурочное время. Один раздел посвящен тому, как учить школьников создавать собственные тексты. Издание адресовано прежде всего учителям русского языка и литературы и студентам педагогических вузов, но может быть интересно также родителям школьников и всем любителям словесности. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.
Институт литературы в России начал складываться в царствование Елизаветы Петровны (1741–1761). Его становление было тесно связано с практиками придворного патронажа – расцвет словесности считался важным признаком процветающего монархического государства. Развивая работы литературоведов, изучавших связи русской словесности XVIII века и государственности, К. Осповат ставит теоретический вопрос о взаимодействии между поэтикой и политикой, между литературной формой, писательской деятельностью и абсолютистской моделью общества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.