Почему не иначе - [30]

Он имел одно виденье,

Непостижное уму,

И глубоко впечатленье

В сердце  врезалось ему.

Здесь еще очень сильно чувствуется образная сторона этого нового в те дни слова: впечатление врезается в сердце, как какое-нибудь тавро, как печать в сургуч… Хорошо придуманное слово!

Врать. Слово это не всегда значило «лгать»; еще в XVIII — начале XIX века оно употреблялось и в смысле «попусту болтать», «бормотать неразбериху». «Полно врать пустяки», — говорит капитанша в «Капитанской дочке» Пушкина надоедливому старичку, который ничего не лжет уже по одному тому, что ничего не утверждает, а только расспрашивает Гринева (ср. сказанное в предисловии). Корень этого слова — общий индоевропейский; оно родственно латинскому «вербум» — «глагол», «слово».

Врач. Мы уже узнали все самое важное об этом слове в предисловии. Если вы уже забыли, что о нем там говорилось, не так трудно вернуться туда.

Вселенная. Это заимствование из старославянского языка, а в нем оно было калькой древнегреческого «ойкумена» — «обитаемый мир» (вероятно, все вы читали повесть И. Ефремова «На краю Ойкумены»). Старославянское происхождение слова видно сразу: русская форма звучала бы — «вселённая».

Вульгарный. По-латыни «вульгус» — «чернь», «собрание грубых и невежественных людей». «Вульгарно» на том же языке — «простой», «обыкновенный». Но наше «вульгарный» пошло не от латинских слов, а от их английского видоизменения. Еще в пушкинские времена такого прилагательного в нашем языке не было. Пушкин писал о Татьяне:

Никто бы в ней найти не мог

Того, что модой самовластной

В высоком лондонском кругу

Зовется vulgar. (He могу…

Люблю я очень это слово,

Но не могу перевести…)

Слово это в «высшем» лондонском кругу значило «простой», «народный», «пошлый». В наше время иной раз слышишь, как русский эквивалент его, «вульгарный» употребляют в значении «неприличный». Это неверно: «вульгарный» означает «плебейский», «простонародный», «грубый», не более.

Вчера. Когда-то это наречие представляло собою древний «отделительный» падеж от существительного «вечер». Значило оно: «прежде, чем прошедший вечер миновал», т. е. «накануне сегодняшнего дня».

Сходно было образовано и «завтра» — от «заутра», т. е. «после предстоящего утра», «по ту сторону предстоящей ночи».

Нелегко понять? Что поделать: некоторые языковые формы требуют некоторого усилия для своего понимания — слагались-то они сотни и сотни лет назад.

Выдра. Проще всего прямо сказать: слово это одного корня с «вода» и первоначально значило «водяной зверь». Но это далеко не раскроет всей сложности их взаимоотношения — «выдры» и «воды».

Дело в том, что начальное «в» в слове «выдра» не принадлежит к его корню, это позднейшее приращение к нему, и у него нет ничего общего с тем «в», которое мы видим в слове «вода». В «выдра» корень «ыд»; он тот же, что в греческом «юдор» — «вода». Именно поэтому в других родственных языках этот зверек носит имена без «в»: литовское «удра», немецкое «оттер».

Близко к слову «выдра» и название мифического чудовища греков, многорукой водяной змеи гидры, с которой сражался Геракл.

Вяз. Это название одной из наших древесных пород вызывает спор. Существует мнение: вяз — потому вяз, что его прутья гибки, могут употребляться для вязания изгородей и тому подобного. Однако гибкость вязовых прутьев не настолько уж высока. Может быть, дело в особой «вязкости» самой древесины этого растения: попробуйте расколоть вязовую чурку с ее винтообразно закрученными волокнами — это очень нелегко!

Г

Гавань. В XVIII веке вместе с другими морскими терминами мы ввезли к себе из Голландии и слово «haven» — «порт»; в разной форме оно живет во многих германских языках.

Почему из «haven» у нас получилось «гавань» — с мягким согласным на конце? Так всегда бывает при заимствовании, если в иностранном слове перед конечным «н» стоит «е» или «и». Голландское «lijn» превратилось в наше «линь», греческое «амен» — в наше «аминь»; а вот какие-нибудь «фон» или «барон» сохранили свои твердые концевые согласные: перед ними ведь стоят не «и» и не «е».

Галактика. Так астрономы именуют гигантские скопления звезд, несущиеся в мировом пространстве. Почему их назвали греческим словом, обозначающим «молочная» («гала» по-гречески — «молоко»)?

Первой галактикой, которую узнало человечество, был видимый простым глазом Млечный Путь: наша Солнечная система является его крошечной частицей. Греки и назвали «молочной дорогой» его пересекающую все небо широкую светлую полосу. А тысячелетия спустя, обнаружив в просторах мира множество еще более колоссальных звездных скоплений, о которых древние народы даже и не подозревали, так как они видны только в телескопы, астрономы наших дней использовали для их названия старое как мир слово. Это еще один пример того, как язык умеет древние слова использовать для выражения самых новых понятий.

Галстук. Проще всего было бы счесть: это — от немцев! Ведь по-немецки «Hals» — «шея», «Tuch» — «платок». «Галстух» и есть «шейный платок».

Не так-то просто, однако! Впервые слово это появилось у нас в дни Петра Великого, звуча как «галздук». Видимо, оно пришло из Голландии, где «шейный платок» будет именно «galsdoek». И только позднее немецкое произношение изменило его на свой лад.