Почему не гаснут советские «звёзды» - [21]

Практически весь 1965 год шла зачистка темы культа личности в советском кинематографе. То есть закрывались сценарии, где эта тема либо была главной, либо проходила на дальнем плане, а из готовых фильмов изымались сцены, где речь шла о культе. Естественно, эти процессы вызвали противоречивые мнения в кинематографической среде. И если представители либерального лагеря пребывали в депрессии, то их оппоненты, державники, которые давно ратовали за укорот распоясавшихся западников, встретили всё происходящее с большим воодушевлением. И на I Учредительном съезде Союза работников кинематографии, который проходил 23–26 ноября 1965 года в Москве, многие из них отметили это в своих выступлениях. К примеру, выдающийся актёр Борис Андреев выразился по этому поводу следующим образом:

«Уже надоело и бесконечное жевание, и беззубое возбуждение унылой безысходности, поднятой вокруг культа личности.

А победители в Великой Отечественной войне вдруг стали впадать в сентиментальное хныканье. Кинокартины военной темы вдруг заняли позицию тётки-приживалки, которая ежедневно, без конца поднимает и будирует в семье дух скорби и уныния по человеку всеми горячо любимому и дорогому. Вместо мужественных, достойных подражания и мужского уважения солдат мы начинаем назойливо показывать берестяные лозинки, уставших, надломленных нахалом врагом юношей, так и не успевших написать о себе лирического киносценария. Мы теряем тон достойного, благородного мужества. Кинокартины как бы взвинчивают нас на каждодневное элегическое страдание, измельчая наше большое чувство скорби…»

Ответ либералов последовал незамедлительно: в феврале 1966 года группа советских интеллигентов из 25 человек (среди них были кинорежиссёры Михаил Ромм, Марлен Хуциев, актёры Иннокентий Смоктуновский, Андрей Попов, главный режиссёр театра «Современник» Олег Ефремов, главный режиссёр БДТ Георгий Товстоногов, балерина Майя Плисецкая, писатели Корней Чуковский, Валентин Катаев, Виктор Некрасов, Владимир Тендряков, академики Андрей Сахаров, Пётр Капица, Леонид Арцимович и др.) написала письмо руководству страны, где выразила беспокойство по поводу возможной реабилитации Сталина (на самом деле их испугала смена курса: с либерального на державный).

Письмо было приурочено к XXIII съезду КПСС, который должен был пройти в марте–апреле 1966 года, но странным образом совпало с началом процесса над двумя писателями-антисоветчиками — Синявским и Даниэлем (10–14 февраля). Было и ещё одно странное совпадение: одновременно с письмом в главном литературном оплоте советских либералов журнале «Новый мир» была опубликована статья Владимира Кардина «Легенды и факты», где впервые за годы советской власти во всеуслышание был объявлен мифом исторический залп на крейсере «Аврора» (дескать, никакого залпа, возвестившего начало революции, не было). Всё это ясно указывало на то, что либералы отнюдь не готовы смириться с теми процессами, которые затеяла в стране команда Брежнева. Вот, к примеру, что писали авторы пресловутого «письма 25-ти»:

«Нам до сего времени не стало известно ни одного факта, ни одного аргумента, позволяющих думать, что осуждение культа личности было в чём-то неправильным. Напротив. Дело в другом. Мы считаем, что любая попытка обелить Сталина таит в себе опасность серьёзных расхождений внутри советского общества. На Сталине лежит ответственность не только за гибель бесчисленных невинных людей, за нашу неподготовленность к войне (о том, что во многом благодаря харизме и таланту Сталина войну удалось выиграть, авторы письма не вспоминают. — Ф.Р.), за отход от ленинских норм партийной и государственной жизни. Своими преступлениями и неправыми делами он так извратил идею коммунизма, что народ это никогда не простит (есть у нашей интеллигенции такая черта: вещать от имени народа. На самом деле подавляющая часть советского народа продолжала испытывать симпатии к Сталину, поскольку ни один руководитель после него — ни Хрущёв, ни тот же Брежнев — не обладал даже малой толикой его харизмы. — Ф.Р.). Наш народ не поймёт и не примет никогда отхода — хотя бы и частичного — от решений о культе личности. Вычеркнуть эти решения из его сознания и памяти не может никто.

Любая попытка сделать это поведёт только к замешательству и разброду в самых широких кругах.

Мы убеждены, например, что реабилитация Сталина вызвала бы большое волнение среди интеллигенции и серьёзно осложнила бы настроения в среде нашей молодёжи. Как и вся советская общественность, мы обеспокоены за молодёжь…»

Против реабилитации Сталина и в самом деле выступала значительная часть советской интеллигенции, но только либеральная её часть. Что касается молодёжи, то среди неё на стороне авторов письма выступал опять же незначительный процент — лишь студенты ряда столичных вузов, в том числе и ВГИКа, который за последние годы превратился чуть ли не в рассадник диссидентства. Среди его студентов стало хорошим тоном на чём свет стоит костерить советскую власть и проклинать пресловутый социалистический реализм с его партийностью. О том, какие нравы царили в те годы в главной кузнице кинематографических кадров, лучше послушать очевидцев. Например, известную киноактрису Екатерину Васильеву, которая училась во ВГИКе аккурат в то самое время — с 1963 по 1967 год: