Почему наш мир таков, каков он есть. Природа. Человек. Общество - [8]

Передо мной встал вопрос: а кто, собственно, мы такие и что мы вообще делаем? Надо сказать, я сильно расстроилась. Психологи, специалисты по этой теме, попытались меня утешить: мол, так происходит, когда речь идет о мелочах, а когда перед нами встают специальные проблемы – выходить замуж, не выходить, – это решаем мы сами. Не могу сказать, что это меня успокоило.

Ваш внутренний кот

Раньше были в ходу такие картинки, где мозг расписывался как лоскутное одеяло: вот дружеская любовь и нежные отношения между барышнями, вот пение, чтение, пилочка для ногтей – все в мозгу имело свой адрес. Разумеется, больше ничего этого нет. Когда мы начинаем думать, как нам изучать мозг, на ум приходит то, что пережила физика в начале 1920 – 1930-х годов – когда появилась квантовая физика. Там была завлекательная история про кота Шредингера[3]. В квантовом мире отсутствует категория причинности: нет ни того, что было раньше, ни того, что было позже. В этом мире один и тот же объект может находиться одновременно в двух точках. Фокус не в том, что частица так быстро носится, что вы не замечаете передвижения. Напротив, она нигде не носится, а одновременно находится и в точке «А», и в точке «Б».

Представьте кота, сидящего в ящике. Там есть устройство, которое при открытии ящика с 50 %-ной вероятностью разбивает банку со смертельным для кота ядом. Пока ящик закрыт, нет способа узнать, жив кот или мертв. В квантовых терминах в такой ситуации говорят, что кот и жив, и мертв одновременно. Когда же открываешь ящик, кот или жив, или мертв.

Наука сегодня ушла от той ситуации, когда в одном месте происходят события, а в другом сидят ученые, которые за событиями наблюдают. Раньше это были разные миры. В квантовой физике вы находитесь там же, где событие. Ящик надо открыть, а пока вы его не открыли, ничего нет. Решающая роль здесь – у наблюдателя. Он участник событий.

Нас утешали, что квантовая физика описывает микромир, что к нам это отношения никакого не имеет. Напротив! Это имеет отношение к сознанию, про которое мы ничего не знаем, имеет отношение к исследованию мозга. Потому что, вообще говоря, идея, что мы должны изучать мозг при помощи самого мозга, безумна. Даже если я изучаю ваш мозг, а вы – мой, это ничего не меняет, потому что мы оба – люди. Даже если изучать мозг кота: когда он сидит и нагло смотрит в мою тарелку с бифштексом, в глазах у него очень много всего написано, но нет никакого способа узнать, как он думает и о чем. Если поместить кота в компьютерный томограф, его мозг будет у меня как на ладони, но мыслей его это узнать не поможет. Какая мысль появляется у комара, когда ты по нему вот-вот врежешь?

Великий Кант говорил, что рассудок не черпает свои законы из природы, а приписывает их ей. То есть законы природы не содержатся в ней, а мы изо всех сил стараемся их в природе найти. Просто у нас такая голова, которая умеет складывать внешний мир в формочки. Когда я особенно негодую, я начинаю сомневаться, что мы должны верить математике. Может быть, математика – это просто язык, которым умеет оперировать наш мозг. Галилей, правда, говорил, что Создатель написал книгу природы языком математики. Так это или нет, есть о чем подумать долгими зимними вечерами.

Модель психического

До сих пор не ясно, в чем уникальность человека и есть ли она вообще. Ясно, что чем-то мы отличаемся от других существ на планете, но в качестве или количестве дело – большой вопрос. Умеем ли мы что-то, чего другие существа не умеют совсем, или умеем то же, что и остальные, только лучше?

Периодически всплывает вопрос о существовании особенного человеческого гена – гена языка, чтения, мышления. Года два-три назад Капица пригласил нас с Анохиным на передачу: позвонил возбужденный и сказал, что в Калифорнии якобы открыли ген мышления. Оказалось, естественно, что никакого гена мышления не открыли, потому что его быть не может. Никогда не будут открыты и гены речи или памяти. Такие сложные вещи не могут обеспечиваться одним геном. Скорее есть некий небольшой ответственный участок, который притягивает огромную нейронную сеть. Такие системы сегодня принято называть хабами.

Есть одна метафора, к сожалению, не моего авторства, сравнивающая сознание с ветром. Ее смысл в том, что нельзя увидеть сам ветер, но можно увидеть результаты его деятельности: снесенные крыши, волны. Искать сознание бесполезно. Если бы пришла фея и предложила показать в мозге сознание, скажи я только, как оно должно выглядеть, – я бы ничего не смогла сказать. Память, внимание, ассоциации – да, но все это не сознание.

Жулику Фрейду я предпочитаю Юнга с Адлером, но стоит отдать ему должное: он открыл такую вещь, как подсознание. Подсознание – очень серьезный игрок на когнитивном поле. Это огромный, мощный кипящий котел, который влияет на наше поведение в духе того, что мы сказали про нарды: «Провались оно все, я так решу». Не стоит думать, что мы играем в эту игру только по правилам: в жизни все не так, как в учебнике. Одна моя приятельница рассказывала, как она впала в неистовство, пришла домой и смела все со стола на кухне, после чего взяла сумку и запустила в стену. Никакого вразумительного объяснения своему поступку она предложить не смогла. Но семья пришла в чувство…