Почему экономическая наука должна стать прикладной интерпретацией достаточно общей теории управления - [10]

Математическая теория игр накопила значительный познавательный потенциал теоретического разрешения конфликтных ситуаций в рамках своей теории. Дж. фон Нейман — основоположник самой науки, резонно замечает, что «… если теория шахмат была бы уже полностью известна, то в эту игру было бы неинтересно играть». Однозначно, что создав единожды исчерпывающей алгоритм игры, разрешения конфликта, теория превращает игровую ситуацию в рутинную, механическую деятельность. Игра как бы подготавливает труд, создает для него условия, служит основой. То, что сначала осваивается в игре и как игра, далее переходит в обыденное трудовое действие. В этом игра предшествует труду как подготовка и само условие результативного труда.

(…) Теория игр есть теория принятия оптимальных решений в условиях конфликта, причём сознательно оговаривается, что: «… теория игр, имея дело с принятием оптимальных решений, относится к нормативному, а отнюдь не к дескриптивному аспекту [30] познания конфликтов. Тем более она не касается описаний тех или иных игр в житейском смысле этого слова, также являющихся конфликтами или, если угодно, их имитациями. Точно так же теория игр лишь в ограниченной мере затрагивает конструктивный аспект познания реальных конфликтов (и в том числе их имитаций — игр) и не призвана указывать рецепты победы, хотя и может способствовать их выработке».

С одной стороны, математическая теория игр претендует на всеобщий охват явлений и процессов, в которых наличествует конфликт, а с другой стороны, жестко оговаривает рамки своей деятельности — что ни за что фактически не отвечает. Теория конфликта [31] — одно явление, практика недопущения опасных последствий конфликта совершенно иное».

Хотя такое продолжение текста одной статьи текстом другой на кого-то из читателей может произвести впечатление порождения нами превратного мнения о теории игр с помощью «клея и ножниц», тем не менее последний абзац этой статьи и выражает то, что осталось недосказанным в статье Э.Роя Вайнтрауба: математический аппарат «теории игр» развит и многие математики-абстракционисты «игровики» смотрят на Мир свысока через его призму, не задумываясь о том, как Мир смотрит на них, однако в практических приложениях теории они во многом бесплодны: приложений впечатляющей и логически красивой теории, позволяющих эффективно решать наиболее значимые задачи в разных отраслях деятельности общества, — реально нет. В частности, — и это главная для экономики общества «частность» — настройка макроэкономической системы государства на гарантированное удовлетворение потребностей большинства населения — не в теории, а в реальной жизни — по-прежнему удел умельцев, обладающих чутьём и освоивших теоретически не формализованные навыки, а не гарантированный результат расчётов спектров распределения инвестиций, налогов, кредитов по отраслям народного хозяйства, группам населения и т.п. на основе моделей, развитых в математической теории игр.

Причина такого положения дел состоит в том, что теория игр — выражение Я-центричной демонической нравственности и соответствующего ей Я-центричного способа миропонимания. Она выросла из потребности индивидуалиста эксплуатировать складывающиеся вокруг него обстоятельства либо с наибольшей отдачей для себя, либо с наименьшим ущербом для себя (конечно по его субъективным оценкам и того, и другого). Индивидуалист в осуществлении своих притязаний эксплуатировать обстоятельства (включая в них и других персонально выявленных индивидуалистов и не персонифицированную окружающую среду) ограничен только этими обстоятельствами и его собственными представлениями о своих возможностях действовать в них (при этом представления о возможностях могут отличаться от реальных возможностей), а так же притязаниями и возможностями других индивидуалистов эксплуатировать те же самые обстоятельства (включая в них и первого индивидуалиста).

Именно об этом говорит сам лексикон теории игр: выигрыш, проигрыш (термины, пришедшие из лексикона азартных игр), кооперативный делёж (в истории чаще относится к действию, завершающему успешный набег, нежели трудовую деятельность коллектива), стратегия и коалиция (термины, пришедшие из военного дела и включающие в себя, прежде всего, стратегию коалиционного нападения на «не наших» с целью поживиться за их счёт, вследствие чего оборонительные и превентивные стратегии — ответные по отношению к стратегиям нападения). — Среди основных терминов сложившейся к настоящему времени теории игр нет ни одного, взятого из лексикона созидания. При этом полезно иметь в виду, что начало бурному развитию «теории игр» было положено в ХХ веке наукой Западной региональной цивилизации, и в «теории игр» изначально выразилась господствующая в библейской культуре демоническая нравственность, соответственно которой паразитизм на тех, кто расценивается как более слабый, а равно иерархически низший, — этическая норма.

Но если рассматривать теоретико-игровой подход с позиций ДОТУ, то он предстаёт некорректно упрощённым по отношению к реальным жизненным ситуациям, вследствие чего на практике не может быть столь всеобщим, универсальным, как о том написано во многих трактатах по теории игр. Именно вследствие этого он и утрачивает работоспособность при попытке разрешить на его основе наиболее жизненно значимые проблемы и задачи.