Почему Америка и Россия не слышат друг друга? - [23]
Государства Центральной Европы высказались за свое «возвращение в лоно Европы» после крушения коммунизма, а президент Буш в 1989 году произнес в Майнце знаменательную речь, где поддержал идею «Европы единой и свободной»{98}. Но какой смысл в действительности крылся за этими словами? Перед Соединенными Штатами и их союзниками встали две, по-видимому, противоположные цели. Первая состояла в том, чтобы интегрировать страны Центральной Европы в западные структуры безопасности, тем самым укрепляя евроатлантическую стабильность и безопасность и исключая возможность того, что на смену коммунистам придут радикальные националисты. Второй целью было заверять и убеждать Россию, что и ей отводится своя роль в новой архитектуре евроатлантической безопасности и что стабильность в Европе – в интересах России. Сотрудники Госдепартамента раз за разом старались убедить своих российских визави, что для России гораздо лучше иметь в соседях процветающие демократические государства, состоящие в НАТО, чем допустить, чтобы они были брошены на произвол судьбы и погрузились в хаос.
Русские же весьма скептически реагировали на заверения администрации Клинтона, что эта игра на руку всем. С точки зрения Москвы, это была игра с нулевой суммой, а расширение НАТО по определению угрожало России, сколько бы в НАТО ни повторяли, что больше не рассматривают Россию в качестве противника. К этому прибавлялись несомненные расхождения между риторикой НАТО и реальностью. Официальные представители НАТО провозглашали, что вступление в альянс центральноевропейских государств ни в коем случае не направлено против России. Но подтекст расширения НАТО, по крайней мере для Польши, Венгрии и Чехии, не вызывал сомнений – ясно, что их привлекала статья 5 устава НАТО, которая гарантировала им защиту на случай, если Россия вернет себе былую мощь[18]. И в приватных беседах с Клинтоном Ельцин уверял, что хотя сам он понимает, что НАТО не планирует нападать на Россию с военных баз в Польше, «масса людей, которые проживают в западных районах страны и слушают выступления лидера коммунистов Зюганова, именно так и думают»{99}.
В январе 1994 года НАТО обнародовало свою программу военного сотрудничества Partnership for Peace («Партнерство во имя мира»), к участию в которой приглашались все государства – бывшие участники Варшавского договора, а также входящие в состав СНГ. Россия отреагировала на предложение сотрудничества с НАТО, не обещавшее членства, довольно прохладно. Поскольку каждое государство получило возможность подписать свое отдельное двустороннее соглашение с НАТО – как это сделала Украина в 1994 году, – то, значит, России предлагался точно такой же статус, как и ее бывшим сателлитам. Часть сотрудников в администрациях Буша и Клинтона полагали, что в рамках программы «Партнерство во имя мира» можно было бы сделать гораздо больше полезного, прежде чем бросаться расширять НАТО. Когда глава объединенного комитета начальников штабов генерал Джон Шаликашвили представлял программу «Партнерство во имя мира» президенту Ельцину, тот попросил уточнить, означает ли это «партнерство» или «членство», то есть является ли участие в программе шагом к членству в НАТО или это просто сотрудничество. Ельцину разъяснили, что участие в программе означает именно сотрудничество, никакого членства оно не подразумевает. Но едва программа заработала, как начался процесс расширения НАТО. «Мы не выполнили нашу часть обязательств», – замечает один чиновник. Программа была довольно гибкой, и с ее помощью можно было бы эффективнее привлекать Россию к сотрудничеству{100}.
Решение США о расширении НАТО имело сложную политическую предысторию{101}. Как только было объявлено о программе «Партнерство во имя мира», начались дебаты о расширении НАТО. На Клинтона повлияли аргументы, высказанные лидерами ведущих стран Центральной Европы – и особенно президентом Чехии Вацлавом Гавелом и президентом Польши Лехом Валенсой, – на церемонии открытия музея памяти жертв Холокоста в Вашингтоне. Если мир хочет избежать новой катастрофы в Европе, убеждали они, необходимо интегрировать Восточную Европу в западные структуры и настоять, чтобы в качестве предварительного условия эти страны объявили об отказе от территориальных претензий друг к другу и всячески поддерживали бы национальное примирение.
Брент Скоукрофт утверждает, что администрация Клинтона слишком сосредоточилась на европейских делах и потому не смогла уделить достаточно внимания опасениям России по поводу расширения НАТО. «Администрации Клинтона следовало бы сначала пообщаться с Россией и только потом соглашаться расширять НАТО»
