Поцелуй во времени - [52]

— Да это выражение такое. Вроде как позеленеть от зависти. Вот это с нею и будет, когда она увидит нас вместе.

Талия уперла руки в бока.

— Мы что, только затем туда и поедем? Чтобы Амбер увидела нас и... позеленела от зависти?

Я промолчал. В общем-то, для меня это было главной причиной, но сейчас, после слов Талии, мне показалось, что я ее просто использую. Конечно, благородные кавалеры так не поступают. Я не очень-то и хотел ехать на вечеринку. Но это сборище давало мне шанс, которого я ждал все лето. Первую победу я уже одержал: мать не выгнала Талию из дома. С отцом будет проще. Но я не мог упустить возможность утереть Амбер нос. Пусть убедится, что я не ходил понурым щенком и не ждал, когда она позовет меня снова.

— Слушай, принцесса. Я привез тебя в Штаты. Я каким-то чудом сумел уговорить мать, и она позволила тебе остаться у нас. Неужели тебе так сложно поехать со мной на эту вечеринку? Я же не говорю, что мы должны торчать там до утра.

— Я согласна. Но разве у вас не принято первый вечер после возвращения домой проводить в кругу семьи?

— Где он, этот круг? — усмехнулся я. — Мамочка ускачет на собрание в свой клуб. Отца нет в городе. Все как обычно.

Талия кивала, будто ей было понятно то, о чем я говорю, хотя вряд ли. В ее время матери сидели дома и не помышляли ни о каких клубах. Но надо отдать ей должное — Талия вела себя с достоинством и принимала все, что на нее сваливалось. Спокойно ела китайскую еду, хотя поначалу едва не подавилась. Вряд ли в Эфразии слыхали об этой странной смеси, приправленной соевым соусом. Она сумела не вызвать бешенства у моей матери, найти общий язык с моей чокнутой сестрой и без возражений согласилась спать на надувном матрасе. Может, все наши обыденные вещи кажутся ей чем-то необыкновенным? Но уж Мерилл вряд ли кому-то покажется необыкновенной. Я решил переменить тему.

— Ты что, действительно говорила с моей сестрой?

— Да. Очень милая девочка.

Я невольно засмеялся.

— Почему ты смеешься? — удивилась Талия.

— Потому что мы с сестрой... в основном ругаемся друг с другом.

— А ты пробовал говорить с ней о том, что ее интересует? — спросила Талия, тыкая пальцем в матрас.

— По-моему, ее ничего не интересует. Только дуться или говорить гадости.

Талия уселась на матрас. Он закачался под ней. Ощущение тоже было новым для нее, но она постаралась не подать виду.

— В мое время основным занятием были беседы. Телевизоров у нас не было. Телефонов — тоже: ни тех, что носят в кармане, ни таких, как стоит на столе. Никакого кино. Я уж не говорю про автобусы и такси. И потому мы вели беседы. Я убедилась, что можно беседовать с любым человеком, если найти подходящий предмет для разговора.

Я вспомнил, как незаметно Талия разговорила меня насчет садовничества. Я ведь никому не рассказывал об этом. А ей рассказал и не боялся показаться смешным или недостаточно крутым. Кстати, она вовсе и не старалась быть крутой. Даже смысла этого слова не понимала.

Когда в твоем доме появляется чужой человек и ты проводишь с ним все время, то постепенно начинаешь видеть свою жизнь его глазами. В данном случае, ее. Например, тебя удивляет, почему никто не приехал в аэропорт и даже не сообщил, что не сможет приехать? Или почему в холодильнике вместо настоящей еды какие-то объедки? Конечно, более съедобные, чем трехсотлетняя пища, но все же. Наконец, почему моя сестра нашла общий язык с иностранной девчонкой, а со мной может лишь дерзить и ехидничать?

— И как тебе моя сестрица Мерилл? — спросил я.

— Я ей сочувствую, — ответила Талия. — Она одинокая. Подруг нет. Старается дружить с соседской девицей, но та насмехается над ней.

— Дженнифер насмехается над Мерилл?

— Джек, а где были твои глаза? Это же все разворачивалось перед тобой, на кухне! А ты был так увлечен разговором по телефону, что ничего не слышал. К счастью, Мерилл — талантливая художница и находит утешение в творчестве. Вот об этом мы с нею и говорили. Об искусстве.

Ну и ну! Я что-то не замечал у Мерилл таланта художницы. Мне она вообще не показывала своих рисунков.

— Ой, как здорово!

Талии понравилось ходить по наполовину накачанному матрасу. Резина елозила у нее под ногами. Это примерно то же самое, что держать равновесие на доске для серфинга.

— Стой. Ты упадешь, — предостерег я принцессу.

— И что будет? Ударюсь головой и опять засну на триста лет?

— А вдруг?

— Джек, не будь таким занудой! С меня хватило госпожи Брук. Она постоянно одергивала меня. А у тебя это не получится!

— Ты уверена?

Я схватил шланг насоса и направил струю ей в лицо.

— Как тебе воздушная ванна?

— Очень приятно! — радостно завизжала Талия, хотя и закрыла лицо.

Она все-таки не удержалась и упала. Я поймал ее. Она оказалась в моих руках, и мне вдруг захотелось снова ее поцеловать.

Что за глупость? Я ведь не люблю ее. Через неделю она исчезнет из нашего дома, и я ее больше не увижу. По правде говоря, мне хотелось вернуть Амбер, так что поцелуй с Талией не входил в мои планы.

Эта принцесса оказалась совсем не «хрупким цветочком». Она завладела шлангом, направила воздушную струю мне в лицо, а затем... подставила подножку, так что я приземлился на пятую точку.