Поцелуй шотландца - [13]

Она резко выдохнула:

– Со временем.

Со временем. К тому времени он, даст бог, уедет.

Эндрю снова шагнул к ней, хотя вид при этом у него был безразличный, будто он не преследовал ее по всему чердаку. Сюзанна подумала, что они словно исполняют жутковатый танец. Ее нервы были на пределе. Она как-то не осознавала раньше, какой длинный этот чердак и как далеко до лестницы.

– Не затягивайте это надолго. – В улыбке Эндрю было нечто зловещее, и у Сюзанны по всему телу побежали мурашки. – Мои люди… неугомонны.

У Сюзанны возникло леденящее душу ощущение, что он говорит не о своих людях, а о себе.

– Я сделаю все от меня зависящее. – «Черта с два!» – А сейчас, с вашего разрешения, у меня есть дела.

Он изогнул одну бровь. Сюзанна старалась не замечать, какие у него идеальные брови.

– О, я думал, что мы могли бы… пообщаться.

– Пообщаться?

Она не ожидала, что ее голос сорвется на визг. Но все дело было в том, что по его позе она видела, что общение – не самое важное, что занимало его мысли. Во всяком случае, общение посредством слов.

Эндрю кивнул. Его лицо выражало серьезность, но ему явно недоставало искренности.

– Обсудить, как организована ваша оборона… чтобы я мог решить, что именно требует усовершенствования.

В Сюзанне поднялось раздражение, и оно вытеснило ее тревоги по поводу того, что она на чердаке, причем с ним, причем наедине. Она и раньше не раз замечала, что ярость вытесняет тревоги, перевешивает здравый смысл и заводит ее в опасные воды. Ее руки сами сжались в кулаки. Она решительно двинулась к Эндрю и остановилась, только когда они оказались почти нос к носу.

– Ничего не нужно усовершенствовать! – бросила она.

Они в нем не нуждаются. И в его людях тоже. Как и в его глупых идеях.

– Ерунда. Теперь, когда мы здесь, мы собираемся ясно дать понять Стаффорду и всем прочим мерзавцам, которые считают Даунрей легкой добычей, что это не так. Но до того, как я приведу в действие мои планы…

– Какие еще планы?

«Так у него и планы есть?» О, как же он ее бесил! Она даже не замечала, что он подходит ближе, и поняла это, только когда ее грудь коснулась его тела. Его грудь была твердой и горячей, от прикосновения к ней в ее груди возникло покалывание. От его голоса – низкого, влекущего – она тоже чувствовала покалывание. Его взгляд скользнул по ее лицу и остановился на губах.

– Предлагаю встретиться и обсудить это.

Ее пульс участился.

– У меня нет времени с вами встречаться. Во всяком случае, сегодня.

Она сделала шаг назад. Он последовал за ней.

– Нет?

Эндрю перешел на шепот. Он погладил ее плечо, и эта ласка тоже была легкой, как шепот. Сюзанна снова попятилась, как испуганная лань. И снова. И снова. Он следовал за ней, шаг за шагом. Она нервно сглотнула.

– Вы явились к нам без предупреждения.

– Мой брат прислал письмо.

Он был слишком близко, до невозможности близко. Она снова с трудом сглотнула.

– Вас двадцать пять человек. Двадцать пять мужчин, которых теперь нужно разместить и кормить. Помимо этого, у меня много других обязанностей, которые требуют моего внимания.

Он склонил голову набок.

– Каких обязанностей?

– Разных.

Сюзанна нахмурилась и покосилась в сторону лестницы. Господи, как же до нее далеко! Он слишком горячий, слишком широкий и слишком ее волнует. И хотя она не собиралась этого делать, она отступила еще на один шаг и…

«О черт!» Ее спина уперлась в стену. Он припер ее к стене. Правда, потолок на чердаке был такой низкий, что Эндрю не мог стоять в полный рост, но это было очень слабым утешением.

– Сюзанна, – произнес он, наклоняясь ближе. Его дыхание оставило на ее лице горячий след. К досаде Сюзанны, ее охватил трепет. Неужели это была дрожь предвкушения? Голода? Желания? Она не могла допустить, чтобы он ее поцеловал. Она не могла…

Его губы коснулись ее губ, и ее колени практически подкосились. От его тепла, вкуса, аромата у нее спутались мысли и закружилась голова. Хорошо, что он положил руки на ее талию и держал ее, иначе она вполне могла бы упасть. Сюзанне пришло в голову, что она должна его отталкивать, бороться с ним, но она не могла. Где-то очень глубоко в ней что-то сопротивлялось этому. В глубине души она его желала. И – да, это было восхитительно. Так же великолепно, как ей запомнилось. Его губы были мягкими, нежными, вопрошающими. А потом он со стоном притянул ее ближе к себе, и их тела сплавились воедино. Он накрыл ее рот своим и обвел языком ее губы. И она открылась ему, не смогла противиться. Он наполнил своим жаром все ее существо. Он прикусывал, сосал, обволакивал, поглощал и воспламенял. И на время, пока Эндрю пробовал рот Сюзанны на вкус, пока он ее искушал, здравый смысл ее покинул, а вместе с ним улетучилась и логика, и решимость, и гнев.

Руки Эндрю не лежали неподвижно, они блуждали по ее телу – от плеч вниз по рукам к талии. Они запутывались в ее волосах, гладили ее щеки и подбородок. В венах Сюзанны разливался жар, ее тело становилось мягким, плавилось, готовилось его принять. Ей не следовало так реагировать. Не следовало прижиматься к нему всем телом, тереться о его восставшую плоть. Ей не следовало трогать твердые мускулы его спины, класть руку ему на загривок, перебирать пальцами его волосы. Ей не следовало стонать. Ясно, что все это его только поощряло.