Поцелуй меня, дьявол - [46]

— А ты сам-то знаешь, где он находится?

— Нет. Но у меня есть богатая идея. Товар так долго лежит в тайнике, что ничего не случится, если он полежит там еще немного. Все, что я хочу, это найти человека, который за ним охотится, потому что в его руках Велда. И если понадобится, я выкопаю товар и обменяю на нее.

— Что ты сейчас собираешься делать?

— Наверное, пойду убью кого-нибудь, Пэт, — сказал я.

Глава одиннадцатая

Полицейский на коммутаторе включил для меня линию внешней связи, и я набрал номер Мики Фрайди.

— Ты там одна? Это Майк.

— Майк! Да… здесь никого нет.

— Хорошо. Теперь слушай. Есть такое место — «Тексан бар», это на 56-й улице. Приезжай туда как можно быстрее. Я буду ждать. Запомнила?

— Да, но…

Я повесил трубку — лучший способ заставить женщину поторопиться. Мики будет там примерно через час, и это меня как раз устраивало.

У них была пересменка, и на улице перед зданием управления толпились полицейские. Я остановил такси и дал адрес Эла Аффи. Из-за дождя плотность движения упала до минимума, и дорога не заняла много времени.

Все осталось без изменений — пол в бурых пятнах засохшей крови, мерзкий запах блевотины. Я толкнул дверь, включил свет — и уперся взглядом в Эла, который улыбался мне из угла комнаты. Но это была страшная улыбка, потому что кто-то располосовал ему лицо разбитой бутылкой из-под виски. Его не просто убили, это было убийство, совершенное с особой жестокостью. Когда его убивали, он не мог произнести ни звука. Наверно, убийца вдоволь повеселился, потому что Эл умирал медленно.

Того, зачем я пришел, не было. На столе по-прежнему лежали две светокопии с планировками доков. Остальные чертежи исчезли. Я снял трубку, набрал номер коммутатора и сказал очень спокойно:

— Соедините меня с местным отделением ФБР.

В трубке раздался бодрый голос:

— Федеральное бюро расследований. Моффат у телефона.

— Вам бы лучше сюда приехать, Моффат. — Я осторожно положил трубку рядом с аппаратом и вышел.

Наверно, они кое-что знают. Этих ребят никогда не заметишь в толпе, но они все видят, слышат и соображают. Они работают тихо, и о них не пишут в газетах, но они делают свое дело. Возможно, они знают гораздо больше, чем я предполагал.

Мики ждала меня в баре. Роскошная женщина с обольстительно красивым ртом. Когда я вошел, она взглянула на меня насмешливыми глазами, но лучики, разбегавшиеся от уголков губ, выдавали удивление и любопытство.

В моих глазах была пустота, и я это чувствовал. Я показал подбородком в сторону кабинок в конце зала, и она пошла следом за мной. Мы сели, и она ждала, когда я что-нибудь скажу, а меня сверлила мысль, что последний раз я сидел здесь с Велдой, а теперь времени оставалось все меньше и меньше.

Она протянула мне сигареты, и я закурил, облокотившись на стол.

— Ты очень любишь своего брата, детка?

— Майк…

— Я задаю вопрос.

— Он мой брат.

— Сводный.

— Это не имеет значения.

— Он замешан в одном из самых грязных преступлений мафии, и за его участие в нем люди расплачиваются кровью и страхом. Твой брат — звено в цепи убийц и грабителей. Однако тебе нравится то, что можно купить за его деньги, не так ли?

Она отодвинулась от меня, словно бы я держал в руках змею.

— Замолчи, Майк, прошу тебя, замолчи!

— Можешь встать на любую сторону, детка, — с ним или со мной. Тебе решать.

Она была на грани истерики, но только разок всхлипнула, и губы ее сложились в страдальческую гримасу.

— Эл мертв. Пока что он последний. Но он не самый последний. Так с кем ты остаешься?

В ней шла мучительная внутренняя борьба. Наконец она ответила:

— С тобой, Майк.

— Мне нужно кое-что выяснить насчет Берги Торн. — Она сидела с опущенной головой и вертела в руках пепельницу. — Твой брат крутил с ней любовь. Почему именно с ней?

— Он ненавидел эту женщину. Она была шлюха. Он ненавидел шлюх.

— Он знал об этом?

Мики покачала головой.

— На людях он делал вид, что она ему нравится. Когда мы были одни… он говорил о ней ужасные вещи.

— Как далеко зашла их связь?

Она беспомощно взглянула на меня.

— Он содержал ее. Я не знаю, зачем он это делал… Она ему совсем не нравилась. Женщина, которую он в то время любил, оставила его, потому что он проводил все свое время… и ночи… с Бергой. Карл очень переживал. Однажды вечером у себя в кабинете он с кем-то разговаривал о ней на повышенных тонах. Он пришел в такую ярость, что сразу же уехал и напился, но после этого Бергу он уже не видел. С ней он тоже повздорил.

— Тебе известно, что Карл давал показания в комиссии конгресса?

— Да. По-моему, это его мало беспокоило, пока он не узнал, что Берга собирается свидетельствовать против него.

— Об этом никогда не говорили открыто.

— У Карла друзья в Вашингтоне, — сказала она будничным тоном.

— Давай вернемся в более далекое прошлое, детка. В довоенное время. Попробуй вспомнить, не было ли такого периода, когда что-то беспокоило Карла, когда он нервничал так сильно, что места себе не находил.

Тени вокруг ее глаз обозначились более резко, она сцепила пальцы и сказала:

— Откуда ты знаешь? Да, так оно и было одно время.

— Теперь не торопись, подумай как следует. Что он делал?

— Я… — В ее глазах мелькнуло что-то похожее на испуг. — Он почти не бывал дома. Со мной совсем не разговаривал. Он все время сидел на телефоне, звонил в разные города. Я это хорошо помню, потому что телефонная компания прислала счет почти на тысячу долларов за один только месяц.