Поцелуй холода - [53]

Я распахнула глаза. Записная книжка Оливера.

Конечно же. Как я могла быть настолько глупой? Оливер так разозлился, когда я дотронулась до записной книжки, он понял, что у меня было видение. Я подумала, что он просто не хотел, чтобы я узнала, кто ему нравится. И потом не дразнила его этим. Но что, если он, быть может, скрывал что-то другое? Как тот факт, что он на самом деле был жнецом хаоса? Я ощутила чувства Оливера, когда дотронулась до записной книжки. Там было все, начиная от скуки, гнева и кончая тоской к его возлюбленной. Между ними могли быть спрятаны волны психо-убийцы, или злые планы. Я просто напросто не держала записную книжку достаточно долго в руках, чтобы уловить подсознательные вещи. Чем больше я об этом думала, тем все больше казалось, что это имело смысл. Это объясняло так же, почему Оливер по пути в отель сел в автобус рядом со мной и все эти сердитые взгляды, которые он с того момента бросал на меня. Спартанец хотел просто вчера утром что-то у меня выпытать, чтобы выяснить, что за видения я уловила, прикасаясь к его записной книжке, и кому я, возможно, рассказала об этом. Только, видимо, он не хотел рисковать. В конце концов, он уже четыре раза пытался убить меня. Оливер определенно хотел, чтобы я держала рот на замке о том, что я видела. Что же могло там такое находиться, чтобы оно того стоило — убить меня — если не информация о том, что он был Жнецом, или какой-нибудь глупый план, который он придумал, чтобы служить Локи? Я должна была заполучить эту записную книжку в свои руки. Это был единственный способ выяснить, что планировал Оливер и почему он хотел меня убить, чтобы скрыть это. Теперь я просто должна была найти способ, чтобы забрать у него записную книжку — без того, чтобы быть убитой в этот момент.

Следующим утром Дафна, Карсон и я взяли себе поджаренных клюква-апельсиновых бубликов, черничных кексов, сладких пирожен со сливочным сыром и вишнево-гранатово-яблочный сок из ресторана отеля, потом мы уселись на диван перед огромным камином в вестибюле. Пламя потрескивало и пощелкивало как фейерверк, в то время как жар крошечных взрывов обогревал все вокруг. Сладкий запах сосны достиг моего носа. Я проглотила бублик, кекс и сок в рекордные сроки, потому что стремилась как можно быстрее реализовать свои планы на сегодняшний день. Дафна и Карсон, однако, ковырялись в своей еде. Валькирия вернулась, спотыкаясь, в нашу комнату только в час ночи. И она и Карсон, казалось, позеленели в области носа. Это должно была быть довольно жаркая вечеринка, если они оба были с похмелья. Дафна запихала остатки своего наполовину съеденного бублика обратно в бумажный пакет, в котором он находился до этого, и положила его на стол рядом с ее правым локтем.

— Если я съем еще хотя бы чуть-чуть, то вырву.

— Я тоже, — пробормотал Карсон и уставился на свой сок. — Почему я вчера вечером столько много выпил?

— Должно быть, это действительно было очень, очень вкусно, если учесть, как дерьмово вы оба всё ещё выглядите, — сказала я полным сарказма голосом.

— Пожалуйста, Гвен, — прошептал чудак-музыкант.

— Не говори так громко. Боль в голове убивает меня.

Дафна и Карсон бросали на меня взгляды, которые отражали одинаковое количество раздражения и страдания. Конечно, я немного посмеивалась над ними, но они сделали бы то же самое со мной, если бы это была я, у кого было сильное похмелье.

— Я думаю, я должен вернуться в номер, упасть на кровать и просто понадеяться на то, что не умру ещё перед обедом, — пробормотал Карсон.

— Я тоже, — присоединилась к нему Дафна.

— Вы не можете это сделать, — сказала я, и мой голос прозвучал резко.

Дафна надела огромные солнцезащитные очки, чтобы смягчить свет в вестибюле, но теперь она смотрела на меня через темные стекла.

— Почему нет?

Потому что я не могла привести в действие свой план, захватить записную книжку Оливера и выяснить, какие тайны в ней сокрыты, если она и Карсон останутся в отеле на весь день. Несмотря на их похмелье, мои друзья будут настаивать, чтобы помочь мне — еще хуже — рассказать профессору Метис о моем подозрении. Это было то, что я не хотела делать без очевидных доказательств. Я хотела сначала, с помощью моего цыганского дара узнать истинные мотивы Оливера. Но, конечно, я не могла им обоим просто рассказать об этом. Кроме того, я уже приобрела себе достаточно проблем, поскольку ничего не рассказала профессорам о Жнеце и волке Фенрир. И да, может быть, часть меня все еще хотела постоять за себя, но, прежде всего, я не хотела создавать для моих друзей проблем, или подвергнуть их опасности, если мои догадки окажутся верными.

— Потому что сегодня вечером мы возвращаемся в академию, и вы все еще даже не объехали половину склонов, из тех, где вы хотели покататься. И вы еще не были там, где катаются на «именах», — сказала я. — Кроме того, свежий воздух и солнце благотворно подействуют на вас. Как только вы окажетесь на улице, сразу же забудете о том, сколько вы вчера выпили.

Карсон застонал.

— Поверь мне, я этого не забуду.

Мне пришлось еще какое-то время изощренно настаивать, но, в конце концов, Карсон и Дафна решили идти кататься на лыжах. Конечно, лыжные трассы над самым отелем были закрыты из-за лавины, но на другом склоне было еще несколько маршрутов, которые не пострадали и таким образом открыты для студентов. Надеюсь, я смогу тогда представить им Престона. Но до этого момента, мне нужно было много чего сделать, чтобы поймать Жнеца. Как только Дафна и Карсон исчезли за дверью, я пошла на ресепшн на другом конце вестибюля. Там стояли несколько сотрудников, и я направилась к молодой женщине студенческого возраста. Она подняла голову и улыбнулась мне, когда я приблизилась.