Поцелуй ангела - [28]

— Писать весь день на службе, а потом еще и дома — просто невыносимо.

— А разве не так протекала твоя жизнь до нашего знакомства?

— Наверное, да.

— А когда я была в Канзасе?

— И что ты мне предлагаешь?

— Написать еще страничку и пойти спать.

— Страничку? Да ты хоть представляешь, сколько времени нужно, чтобы написать страницу?

— Ты быстро пишешь, — отозвалась Элли. Она видела, как Питер штампует свои статьи: мгновенно набирает их — и готово.

— Это когда я Питер Морс, репортер в таблоиде, мнящем себя газетой. А мой собственный труд — совсем другое дело.

— Отлично. Тогда напиши еще абзац — и спать.

— Мне кажется, сегодня я уже спекся. И на работе торчать смысла нет. Дабл-ю-эй-би-си сегодня всех опередила насчет этого тела в парке Ист-Ривер, поэтому мне нужно было остаться и состряпать что-нибудь для завтрашнего утреннего номера. Киттри наверняка считает, что из этого выйдет громкая история, поскольку он пробудился от своей редакторской спячки и настаивает, чтобы мы поработали над этой темой все вместе.

Джордж Киттри был редактором Питера. Если верить рассказам последнего, босс любил его так же, как лейтенант Экелс Элли.

— Возможно, тебе это неинтересно, но этим делом занимаюсь я.

— Значит, вместо того чтобы два часа марать бумагу, пытаясь ублажить Киттри, я мог бы просто позвонить тебе?

— Нет.

— Да ладно! Я довольствовался бы и небольшим намеком.

— Ничего. Нада.[22] Я — Форт Нокс.

— Знаю. Ты уверена, что тебе не надо составить компанию?

— Две ночи врозь. Я же сказала.

— Опять эти твои полицейские штучки.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, детектив.

Она поднялась с дивана и убрала остатки ужина, доставленного из ближайшего индийского кабака. Это была ягнятина роган-джош и пирожки самоса. У нее все еще горело в животе от острого пряного соуса из мясного блюда. Элли вдруг поняла, насколько за десять лет в Нью-Йорке она привыкла к еде, ингредиенты которой были для нее полнейшей загадкой.

Она включила ранний выпуск итоговых новостей. Возможно, местный филиал Эй-би-си и сообщил об убийстве первым, но теперь пресс-служба управления выпустила официальное сообщение, и об этой истории говорили уже все средства массовой информации.

Глядя, как это дело превращается из реального события во всепроникающий культурный феномен, Элли вспомнила, как размножались гремлины в одноименном фильме, который она до сих пор смотрела каждый год на Рождество. Все началось с одного безобидного существа. Но при попадании нескольких капель воды из него выскакивали несколько новых комочков, те порождали новых, причем с каждым поколением все более неуправляемых и гадких, требующих крайне осторожного обращения и бдительного присмотра, поскольку каждый из них был способен породить собственного потомка, склонного к разрушению всего вокруг.

То же самое и с криминальными репортажами. Происходит событие, за которым следует заметка. Первое сообщение в СМИ добавляет животворящей воды, и размножение начинается. К концу недели она получит полный участок гремлинов.

Элли щелкала пультом, переходя с одного десятичасового выпуска на другой. В обоих давались общие сведения: имя и возраст Челси, что она приехала на каникулы, оказалась в районе Мясного рынка одна, и что ее тело обнаружили какие-то люди во время пробежки возле канала Ист-Ривер. Упоминаний о повреждениях тела и варварском обращении с ее прекрасными волосами не было. Погоди, придет время, подумала Элли. Питер быстро сумел раздобыть основные сведения, но к завтрашнему дню репортеры отыщут всех, кто хоть ненадолго встречался с Челси Харт: в гостинице, в клубе, дома в Индиане. Хочешь не хочешь, публика со временем получит доступ ко всем неприглядным и ужасным подробностям, которые вздуют рейтинги и поднимут тиражи.

А работа Элли сильно усложнится.

Она переключила телевизор на повтор одной из серий «Сайнфелда», чтобы не скучно было готовиться ко сну. Сняла контактные линзы, начала чистить зубы и тут услышала, как в замке входной двери поворачивается ключ.

Раздался тихий щелчок, а за ним возглас брата:

— Цепочка!

Элли выкрикнула извинение сквозь густую пену зубной пасты, подошла к двери, что не заняло много времени в ее квартирке с одной спальней, и впустила его.

— Что-то ты с цепочкой зачастила. — Джесс поставил у двери жесткий футляр с гитарой «Фендер», скинул черную, купленную на барахолке куртку и бросил ее на ближайший предмет мебели, каковым оказалось когда-то белое кресло, стоявшее в углу. — Или мне считать это намеком и поискать другой ночлег? Я бы мог съехать хоть сейчас, пока с работой все в порядке.

Уже два месяца Джесс трудился швейцаром в заведении под названием «Флюиды», которое эвфемистически именовало себя «джентльменским клубом». Джесс и Элли предпочитали называть его Домишко-Ногодрыжка. Конурка-Кайфокурка. Лачужка Пьянчужки. Пляски-Сиськотряски. И хотя Элли надеялась, что впереди брата ждет более приличная работа, отчасти ей хотелось, чтобы он остался во «Флюидах» насовсем, — только чтобы и дальше изобретать прозвища для этого заведения.

— Не говори глупостей, — возмутилась она. — А что бы я делала сегодня утром без человека, который мог собрать для меня рюкзак?