Побудь в моей шкуре - [12]

Как только автостопщик залез в машину и уселся, Иссерли сразу же интуитивно почувствовала, что сейчас начнутся проблемы. Казалось, его присутствие нарушило даже законы физики в салоне «тойоты»: электроны в воздухе внезапно начали вибрировать быстрее и рикошетить от обивки салона, словно рой обезумевших незримых насекомых.

– П'друга, до Редкасла д'везешь?

Салон наполнился густым ароматом перегара.

Иссерли покачала головой.

– Инвергордон, – сказала она. – Если вас не устраивает, то…

– Не-а, клево… – передернул он плечами, выбивая ладонями на коленях ритм так, словно у него внутри был вмонтирован невидимый плеер.

– Тогда ладно, – сказала Иссерли, трогаясь с места.

Она пожалела, что на дороге так мало машин: это обычно не обещало ничего хорошего. К тому же она заметила, что инстинктивно схватилась за руль таким образом, чтобы ее локти скрывали от пассажира ее грудь. И это тоже не обещало ничего хорошего.

Он все равно смотрел на нее так, словно мог видеть сквозь кожу и кости.

Если баба так вырядилась, точняк в койку напрашивается.

Вот только бабок ей не видать, как своих ушей. Хватит той прошмандовки из Галашиэльса. Купишь им пива, а они тут же берут в голову, что ты собрался на них потратить фунтов двадцать. Только зря они его за козла держат.

Доедем до Инвергордона, а там надо затащить ее в «Академию». Местечко что надо. Спокойное. Там она у него и отсосет, тогда ему на ее морду противную смотреть не придется.

Ее сиськи будут болтаться у него между ног. Если она будет хорошо стараться, он их даже, возможно, потискает. А стараться она, похоже, будет. Уже сейчас дышит жарко, как темная сука. Совсем не то, что та прошмандовка в Галашиэльсе. Эта будет довольна просто тем, что на нее положили глаз. Уродины, они завсегда такие.

Впрочем, не то чтобы ему всегда попадались только уродины.

Просто вот он, а вот она. Как это там называется… веление инстинкта, верно? Закон гребаных джунглей.

– Что же это вы в такой день в путь отправились? – громко сказала Иссерли.

– Да я уже совсем опух дома углы пинать.

– Пока работы нет?

– Пока? Откуда тут, на хрен, работа возьмется?

– Но правительство по-прежнему надеется, что она откуда-нибудь возьмется, верно?

Попытка проявить сочувствие не произвела на пассажира никакого впечатления.

– Да я, блин, типа, учусь на переподготовке, – вскипел он. – Они мне говорят: «Ходи по старым пердунам и расспрашивай их, не текут ли у них их говенные батареи, а мы скажем правительству, что ты, типа, трудоустроился, понял?» Короче говоря, платят бабки, чтобы пасть не открывал. Въезжаешь?

– Хреново, – согласилась Иссерли, надеясь, что воспользовалась правильным словом.

Атмосфера внутри машины постепенно становилась невыносимой. Каждый кубический сантиметр пространства между Иссерли и пассажиром постепенно заполнялся его тлетворным дыханием. Нужно было быстро принимать решение: пальцы Иссерли просто чесались от желания нажать на заветный рычажок, но следовало держать себя в руках, несмотря ни на что. Импульсивный поступок мог впоследствии привести к серьезным неприятностям.

Несколько лет назад, еще в самом начале, она впрыснула икпатуа одному автостопщику, который буквально через две минуты после того, как сел в машину, поинтересовался у Иссерли, не желает ли она, чтобы ей прочистили толстым болтом все дыры. Ее английский тогда оставлял желать лучшего, и ей потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, что речь идет вовсе не о ремонте автомобиля. К тому моменту пассажир уже расстегнул ширинку и извлек оттуда свой член. Иссерли перепугалась и нажала на рычажок. Она совершила серьезную ошибку.

Полиция разыскивала этого типа много недель подряд. Его фотографию показали по телевизору и напечатали не только в газетах, но и в специальном журнале для бездомных. В описании под фотографией сообщалось, что он «очень раним». Его жена и родители просили любого, кто видел его, сообщить им. Не прошло и нескольких дней, как расследование (хотя в тот момент, когда Иссерли подобрала его, ей казалось, что рядом нет ни души) напало на след серого «ниссана универсал», за рулем которого находилась предположительно женщина. Иссерли пришлось затаиться на ферме на целую вечность (так, по крайней мере, ей показалось). Ее любимый «ниссан» попал в лапы к Энселю, который выпотрошил его, чтобы переставить все ценное оборудование на самую лучшую машину после «ниссана», имевшуюся в их распоряжении – маленькую уродину марки «Лада».

«От ошибок никто не застрахован», – утешал ее Энсель, работая над новым экипажем. Руки его были по локоть в солидоле, глаза кроваво блестели в свете ацетиленовой дуги.

Но Иссерли так стыдилась этого поступка, что до сих пор при одном только воспоминании о нем не могла сдержать сдавленного стона. Такое не должно было больше повториться никогда. Никогда.

Они выехали на тот отрезок А-9, который расширяли до автострады; по обе стороны шоссе копошились механические динозавры, и строители в одинаковых робах бродили по кучам вывороченной земли. Их присутствие немного утешило Иссерли.

– Вы не здешний, я угадала? – спросила Иссерли, слегка повысив голос, чтобы его было слышно сквозь скрежет вгрызающихся в землю стальных челюстей.