Побеги из тюрем и колоний России - [3]

Судебник 1497 г. расширил круг преступлений. К их числу стали относиться крамола и «церковная татьба» (святотатство). Закон в качестве меры наказания предусматривал смертную казнь, а также битье кнутом.

Государственный характер преступления и наказания был определен в Соборном уложении 1649 г. царя Алексея Михайловича. Преступлением признавалось «непослушание царской воле и нарушение предписаний…» Закон установил ответственность за действия, совершенные «скопом и заговором».

В Соборном уложении 1649 г. нашло свое закрепление ужесточение карательной политики Российского государства, что выразилось в усилении уголовных наказаний.

Институт лишения свободы в форме тюремного заключения приобрел с этого времени вполне устойчивый характер[11].

Тюремное заключение по частоте применяемости уступало только смертной казни.

В Соборном уложении в абсолютном большинстве случаев предусматривались конкретные сроки тюремного заключения, причем строго фиксированные. Оно воспринималось именно как наказание, а не только как мера предварительного заключения.

В правовом сознании российского общества того времени, несмотря на усиление жестокости наказаний, появляется мысль о необходимости исправления преступников, что выражается в тех нормах Уложения, где речь идет о покаянии; и именно для этой цели используется тюремное заключение[12].

В период действия Соборного уложения в формирующейся пенитенциарной политике еще не выделилось направление, связанное с упорядочиванием условий содержания лишенных свободы.

Государство в минимальной степени заботилось о внутреннем порядке тюремной жизни. Арестанты внутри стен тюрьмы предоставлены были самим себе, а правительство принимало меры лишь против их «утечки»[13].

Российский монарх лично посещал тюрьмы. Заботы о пропитании заключенных ложились на помещиков (если речь шла о крепостных), семьи колодников, либо же, что было наиболее распространено, непосредственно на арестантов.

Организация контроля за тюремным режимом возлагалась на тюремных сторожей и целовальников, которые через присягу («крестное целование») и поруку выбирались сошными людьми, а в Москве получали жалованье от тех, кто их выбирал.

Помимо Соборного уложения, регулирование пенитенциарной системы Российского государства осуществлялось и другими правовыми документами.

Так, в Памяти губному старосте 1663 г. указывалось, что в его обязанности входят ремонт тюремных зданий, а также строительство новых тюрем.

Тюремный сторож должен был «тюремных сидельцев никакими мерами не выпущать, и в мир ходя (за сбором подаяний) их не отпускать, и за город их не выводить, и воровать им не давать…».

Согласно Порученной грамоте 1688 г. целовальник имел практически те же обязанности, он должен был «из тюрем тюремных сидельцев, татей и разбойников и всяких воровских людей не пускать и пил, и резцов тюремным сидельцам не подносить и от того у них посулов не имать»[14].

Во время царствования Петра I и его преемников получили развитие такие наказания, как поражение прав осужденного, заключавшееся в «опале и отнятии чести», «оставлении от должности и воспрепятствовании заниматься ею снова».

Нельзя не согласиться с точкой зрения М. Д. Шаргородского, что «типичными чертами наказания в уголовном праве эпохи позднего феодализма (XVI–XVII вв.) были: его жестокость и варварство; несоответствие между наказанием и преступлением; особо тяжелый характер наказаний за преступление против религии, государства и в особенности короля; неравенство наказаний для лиц, принадлежащих к различным сословиям; неопределенность наказаний в законе и, таким образом, произвол суда при определении наказания»[15].

По мнению В. И. Зубковой, руководящим принципом карательной деятельности этого периода выступала идея устрашения. Отсюда — поражающая своей жестокостью система наказаний, рассчитанная на запугивание… Например, обыкновенными наказаниями того периода являлись утопление, сжигание на костре, зарытие живьем в землю, заливание в горло металла, сажание на кол, рвание тела клещами, колесование, битие кнутом. Лишение свободы в форме тюремного заключения постепенно входило в уголовную практику, но долгое время рассматривалось как наказание слишком легкое и поэтому сопровождалось всегда другими дополнительными наказаниями[16].

Во второй период (с середины XIX в. до октября 1917 г.) наказание перестает быть по большей части физическим страданием.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в редакции 1885 г. предусматривало систему наказаний, состоящую из 11 родов и 37 степеней наказаний. При этом решающую роль играли: 1) казнь смертная; 2) смерть политическая; 3) лишение прав состояния; 4) телесные наказания; 5) лишение свободы; 6) работы (общественные и принудительные).

В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. наказания в виде лишения свободы занимали значительное место.

Так, из 2043 статей Особенной части Уложения 845 содержали соответствующие санкции, в том числе: исправительные арестантские роты предусмотрены в 327 статьях; арест — в 304; тюрьма — в 249; смирительный дом — в 146; работный дом — в 126; крепость — в 84; монастырь — в 6 статьях. М. Н. Гернет оценивал это как «огромную роль лишения свободы в сопоставлении с другими видами уголовного наказания».