Побег из «Школы искусств» - [10]

– Неважно. Говори, что случилось? – Черноусов хотел поскорее закончить разговор.

– Такое дело, понимаешь, нужны бабки, – заторопился Игорь. – Я вчера просадил все, ни копейки. До зарплаты еще две недели, полный зарез…

– Нету, – сказал Виктор. – Ну нету у меня. Я же в отпуск пошел.

– На недельку, а? – начал канючить Игорь. – Ну, на два дня… – он подумал. – Ну, черт с ним, завтра отдам. Только на сегодня, на вечер. Завтра отдам, ей-Богу. Перехвачу еще где-нибудь. Ну червонец-то всего!

– Да-да, я понимаю, – прервал его Черноусов, – но я завтра уезжаю.

– Ах, вот оно что, – осекся Игорек. – И когда же?

– С утра.

– А куда? – спросил он.

– В Лазурное.

– Понятно… – разочарованно протянул Родимцев. – Ладно, попробую выкрутиться. Когда возвращаешься?

– Через неделю.

– Ну, я позвоню через неделю. Пока, извини.

– Пока, – Виктор положил трубку и повернулся к Наталье. Только увидев ее окаменевшее лицо, он сообразил, что влип.

– И с кем же, если не секрет, ты едешь завтра в Лазурное? – холодно спросила она. – На неделю. А?

– Ни с кем, – поспешно ответил Черноусов. – Ни с кем, ради Бога. Это я так… чтобы отстал…

– Заткнись, – посоветовала Наталья. – У тебя на лице все написано.

Черноусов понял, что преждевременно гордился своими актерскими способностями, и нехорошо подумал об уроках актерского мастерства в студенческом театре.

– Я просто хотела посмотреть, что же ты, в конце концов, придумаешь, – она поднялась с дивана. – Ничего путного тебе сочинить не удалось. Кстати, отрегулируй телефон, короткие гудки звучат слишком громко.

Подойдя к двери, Наташа повернулась к нему и добавила:

– Я думала, что ты просто свинья, Черноусов. А ты еще и дурак.

Что интересно: после ее ухода, он почувствовал облегчение. Отнес шампанское и конфеты в холодильник, фужеры в кухню на мойку, посмотрел немного телевизор и завалился на диван. Мысли его постепенно растворялись в наплывающей дремоте. Вскоре он уснул и проспал беспробудно до самого утра.

5

С утра погода неожиданно испортилась. Моросил холодный мелкий дождь, скорее напоминавший позднюю осень, а не разгар летнего сезона. Черноусов прихватил зонтик, замок которого, конечно же, заел при первой же попытке его раскрыть. Троллейбус долго не шел, так что Виктор приехал в аэропорт порядком промокшим.

У выхода с летного поля, под большим брезентовым тентом стояла внушительная толпа. Это Черноусова немного приободрило, ему не хотелось оказаться в одиночестве. Он всегда думал, что тоскливо ожидающие выглядят промежуточным звеном между человеком и, например, собакой. Похожее выражение глаз. Тем более, в его случае, никаких приятных чувств предстоящая встреча не вызывала.

Он успел выкурить две сигареты, прежде чем сообщили о прибытии рейса из Москвы. Встречавшие начали подтягиваться к закрытым воротам. Кроме Черноусова у стены остались несколько пожилых семейных пар, ожидавших, видимо, следующий рейс и двое смуглых парней в спортивных костюмах, по виду – «леваков». Таксисты стояли чуть ближе к воротам.

Он вытащил из кармана лист ватмана, на котором заранее написал фломастером «Светлана Василенко», развернул его и поднял над головой.

Ворота перрона, наконец-то, распахнулись, вытолкнув первую партию прилетевших. Виктор вглядывался в лица проходивших мимо, пытаясь угадать Светлану до того, как она заметит призывный плакат. Толпа плыла мимо, люди равнодушно скользили взглядами по Черноусову и по надписи.

Перрон опустел. Кроме Виктора и «леваков» здесь никого больше не было. Он разочарованно посмотрел на них, они, столь же разочарованно, на него. Виктор свернул плакатик, сунул его в висевшую на плече спортивную сумку. И услышал над собою низкий грудной голос:

– Вы меня встречаете?

Он обернулся. Девушка смотрела на него хмуро и неприветливо. В одной руке держала дорожную сумку, в другой – букет цветов.

– Я Светлана Василенко, – сказала она. – У вас на листке было написано именно это имя? Или я ошиблась?

Прежде чем ответить, Черноусов окинул ее чуть обалделым взглядом с головы до ног. Это ей не понравилось.

– Что вы так смотрите? – спросила она. – У меня тушь поплыла?

– Удивляюсь, как это я вас не заметил, – пробормотал он, медленно приходя в себя. На улицах на нее должны были оборачиваться. «Вряд ли она просто так ходит по улицам, – подумал он. – Во всяком случае, наверняка нечасто. С таким-то папашей…»

Она продолжала смотреть на Черноусова с плохо скрытой неприязнью. Виктор оглянулся в поисках багажа. Светлана протянула ему сумку. Он взял. «Интересно, кому предназначались цветы? – подумал он. – Почему бы не встречавшему?»

– Идемте, – сказала она. – Где ваша машина?

– Машина? – Черноусов удивился. – У меня нет никакой машины. Мы поедем на такси.

Она недовольно поморщилась.

– Где стоянка?

– Справа от выхода из перрона.

Девушка решительно пошла в указанном направлении. Черноусов с трудом догнал ее.

– Послушайте, – сердито сказал он. – Вы не могли бы демонстрировать свое недовольство чуть позже? Хотя бы не с первых минут знакомства?

– А мы и не знакомились, – отрезала она. – И я вовсе не горела желанием знакомиться. Григорий Николаевич дал вам поручение меня сопровождать – сопровождайте. Я согласилась, только потому что иначе он не желал меня отпускать.