Побег из Фестунг Бреслау - [144]

— А вот как у тебя появилась идея пережить конец войны? — спросил Холмс. — Ведь это же ты являешься мотором всего, так?

Цукерман кивнул.

— Точно таким же образом, что и капитан Шильке, только намного раньше.

— Но, с твоими связями и власти? Об Аргентине ты не думал?

— И что бы я там делал? Продавал хот доги или стал бы плантатором в каком-нибудь захолустье до конца жизни? По данной проблеме я размышлял, скорее всего, как ты. Сначала по-настоящему подзаработать, а потом сбежать.

— Но, даже так рискуя? Разве получше пути не было?

— Риск? Давай-ка я все расскажу сначала.

Профессор Козловский передал обязанности подчашего какому-то офицеру АК, присел поближе и водки себе не жалел.

— В истории мира был такой период, когда имелось пара римских пап…

Шильке вздохнул, Холм только лишь махнул рукой.

— Хорошо еще, что ты не начал с: «Вначале была тьма».

— Средневековая Франция конкурировала с Италией, а конкретно — с Ватиканом, — продолжил, не обидевшись, Цукерман. — По странному стечению обстоятельств в руках у французов оказалось несколько реликвий, доставшихся им в результате грабежа. Весьма ценных для столицы Петра. Весьма ценных, причем, в нескольких смыслах. А французы не желали отдавать из ни за какие сокровища, даже в более поздние и более цивилизованные времена. И они держали их в укрытии вплоть до того момента, когда они достались вермахту. А он тоже не хотел их отдавать. Ни французам, ни, тем более, итальянцам.

— А Ватикан откуда-то знал о судьбе этих дурацких реликвий?

— Ты недооцениваешь церковные источники информации, — усмехнулся Цукерман. — Папство пыталось заполучить их любой ценой, но в ответ всегда слышало традиционное, тевтонское «NEIN!».

— Догадываюсь, что эта информация каким-то образом попала тебе на стол.

— Именно. К тому же я знал, что эти сокровища хранятся в Бреслау. А мой дар предвидения говорил мне, что Рейх войну проиграет и церковные ценности спрячет вместе с остальными.

— Начинаю понимать.

— И, да, я сделал Ватикану частное предложение. Я был готов доставить им реликвии после войны взамен за гарантии безопасности.

— Они пошли на это?

Цукерман тяжело вздохнул.

— Если бы я протянул руку для поцелуя, ее, наверняка, целовал бы епископ. А то и кто повыше. Мне дали гарантии, сами выдумали, как все это перевезти в Италию, и заверили, что не будут любопытствовать, а что я везу с собой в дальнейшее путешествие. То есть, путь к безопасности и богатству был для меня открыт. Оставалась одна проблема.

— Как сломать систему, — догадался Холмс.

— Естественно. Только с этой проблемой я справился сразу.

— И как же это ты выдумал? — заинтересовался Шильке.

— Как и ты, мой коллега из абвера. Я подумал: и чего я стану себе ломать голову, для этого у меня не хватит мозгов. Для решения неразрешимых пробоем на этом свете существуют поляки. А самым лучшим примером здесь: раскодирование той системы, какой была «Энигма».

Все засмеялись.

— Какой-то странный народ, с детства живущий в уверенности, что если кто-то говорит «НЕТ», то его священной обязанностью является незамедлительно найти миллион способов, чтобы «НЕТ» тут же стало звучать, как «ДА». Начиная с Коперника, через цирковую повозку Држималы[93], до «Энигмы». Можно устанавливать сотни запретов и предписаний, а им на все это глубоко наплевать.

— Кое-что об этом я знаю, — Шильке глянул на Холмса.

— Я начал вытаскивать из концлагерей самые лучшие умы, кого требовал — из Ягеллонского, Львовского, Виленского университетов. На «раз-два» мне сообщили, что если систему нельзя сломать, то нет смысла тратить силы на ее расшифровку. Давайте поместим жучки в каждом транспорте, пусть немцы сами их тщательно спрячут вместе с драгоценностями, а потом пускай сокровища сами обратятся к нам посредством радио. Немцев, которые могли бы их запеленговать, после войны не будет, а у русских нет гониометрии.

— Гениально!

— Я бы и сам так определил. Наши профессора придумали, что на каждой более-менее высокой горе у нас имеется приемник, обслуживаемый придурками из Верфольфа, которым кажется, будто бы они спасают Третий Рейх. Как только лишь какой-то из наших передатчиков отзовется, они вызывают нас, а пеленгаторные машины делают все остальное. Всего открыть не было времени, но часть ценностей мы уже передали Национальному Музею. Мы же действуем официально в качестве государственной комиссии. Себе мы забираем только лишь маленькие, дорогостоящие вещи, которые легко перевозить.

— И реликвии для Ватикана у тебя уже имеются?

Цукерман кивнул.

— Да.

Холмс удивленно покачал головой.

— А та странная операция АК на автостраде?

— Знаешь, в какой-то момент у меня сложилось впечатление, что планы, связанные со скрытыми ценностями имеются еще у кого-то. И после войны у нас может быть нежелательная компания.

— Ты считал, что этот кто-то будет иметь доступ к планам?

— Да. И простейшим выходом было бы эти планы ему уничтожить.

— Именно… тебе ведь эти бумаги были не нужны.

— Ну да. Разве что для того, чтобы разжечь огонь в камине.

Все рассмеялись.

— А как ты догадался о том, что именно тогда они будут перевозить те планы? Ты же не всеведущий.