Побег - [15]

 Они снова заснули, но не надолго.

 Проснулись оба от неподотчетного разуму страха. Близко к их ногам стоял человек, которого они поначалу приняли за Вадима, завернувшегося в одеяло.

 -Чего надо, говори, -обратился к нему Олег.

 Незнакомец расправил плечи, и  пленники увидели что перед ними стоит бледный парень с длинными волосами, разбросанными по плечам, а то что они приняли за одеяло оказалось рыцарским плащом белого цвета с черным крестом.

 -Вы разрешили мне говорить? – незнакомец не шевелил губами,  и звуков никаких вообще не было, но слова его были четко слышны обоим. При каждом слове их обдавало могильным холодом.

 -А, Это, эээ…-

 -Тогда слушайте , - мертвец сложил руки на груди и приготовился рассказывать.

РАССКАЗ МЕРТВЕЦА

 Рыцарь мертвец откинул светлую прядь со лба и все так же не открывая губ, начал.

 «Спасибо вам, живые, что вы разрешили мне говорить. Мертвецам не разрешено первыми заговаривать с живыми, пока не получат разрешения .

 Семьсот лет назад, на этом холме стояла священная роща вайделотов жрецов  народа  прусского князя Рагайна. Очень сильного и богатого. Но вот на его землю пришли  благочестивые рыцари- монахи  Святой  Девы Тевтонской.

 Рагайн был жестоким и коварным, и множество рыцарей он погубил.  Потому рыцари призвали одного из лучших воинов своего ордена,  Зигфрида де Эгер, по прозвищу  «Железный  Зигфрид», который  в Святой земле любого сарацинского воина рассекал до седла одним ударом, хотя был очень молод.

 Он смелыми нападениями усмирил князя Рагайна, и поставил напротив его замка, крепость ордена, где сам стал фогтом,- командором крепости.

 Сильны мускулы юных, но целомудрие их нетвердо.

 Однажды во время охоты юный фогт преследовал огромного оленя, и ускакал на своём арабском коне далеко вперед от своих товарищей.  Конь скинул его, и он упал не имея сил подняться. Его нашла и перевязала его раны дочь  вайделота, - жреца языческих прусских богов. Она отвела его в свою уединенную землянку, где два дня лечила его раны.

 Молодой рыцарь- монах  был настолько красив, насколько красива была юная язычница.  И крепость его обета целомудрия пала, как и священная роща её девственности. Когда он нашел своего коня, и вернулся в крепость, прошло уже трое суток, и  братья рыцари собирались его искать.

 С того времени рыцарь монах  стал часто посещать ту часть леса, ради свиданий с юной дочерью вайделота.   Четыре месяца таилась  жрица от своего отца, но на пятом месяце он сам догадался о том, что дочь его изменила богам.

 На совете вайделотов в замке Рагайна, было решено подождать, пока не родится дитя и пока не отнимется от груди, а после  предать изменницу очищающему огню.

 Но рыцари – монахи имели везде свои глаза и уши.

 За нарушение священного обета рыцари ордена  наложили на брата Зигфрида церковное наказание, в течение тридцати дней он должен есть только хлеб и пить только воду, прочитывать двенадцать псалмов и принимать на свою спину тридцать ударов плетью.

 Но дабы спасти возлюбленную Зигфрида, рыцари – монахи  собрали большое войско, и направили его прямо на святилище пруссов, где держали  в заточении дочь вайделота.  Когда они прибыли к святилищу, она уже разрешилась от бремени и кормила дитя.

 Зигфрид, хотя и был истощен постом и бичеваньями, сам повел войско на приступ, и когда они взяли приступом святилище, то обнаружили, что жрецы-вайделоты отравили девушку и ребенка, что бы сделать железного Зигфрида  мягким как воск.

 Но железный Зигфрид стал Зигфридом каменным. Он собрал почти всех жрецов и жриц, и их детей, и всех колдунов и ворожей которые были в святилище. Велел загнать их в деревянный хлев и зажечь.  После чего лично разрубил на части всех идолов и убил священных змей.

 А когда отпылал страшный костер, вонзил меч себе в сердце. Самоубийцу нельзя хоронить в церковной земле, но рыцари боялись оставить тело своего фогта на поругание язычникам. Тогда они сожгли тело Зигфрида на большом костре вместе с телом его возлюбленной, а на месте пепелища насыпали  холм.

 Избежавшие смерти  вайделоты, прокляли это место, что бы каждый кто будет на нем находится жестоко страдал.»

 Парни вроде бы слышали слова, но при этом словно бы видели картинки или кино. Эти образы были настолько живыми, что Олег даже  слышал скрежет металла, крики раненных в битве, запах горелого мяса от огромного костра. Мрачные каменные своды замка.

 Степа вообще впал в ступор, и просто молча смотрел на рассказчика.

 Рассказчик молча коснулся груди Олега, и касание его было ледяным, словно кто  коснулся до кожи кусочком льда.

 -Это моё,- все так же, не шевеля губами произнес рыцарь мертвец.

 Олег инстинктивно закрыл крест рукой, но рыцарь сурово насупив брови двинулся на него протягивая свою опухшую от разложения руку без ногтей.

 -Я проклятый  брат Зигфрид де Эгер, отдай мне моё, - опять произнес рыцарь.

 Олег покрылся крупными каплями холодного пота и не шевелился. Было видно что рыцарь не испытывает уже дружелюбия по отношению к пленникам.

 Неожиданно в камере словно бы задул сильнейший ветер, причем ветер в лицо рыцарю. Преодолевая сопротивление ветра, рыцарь тянулся к крестику на шее Олега, но не мог дотянуться, а ветер тем временем отрывал лоскуты от его плаща и куски мертвой плоти.  Взметаемые ветром они вертелись в хороводе словно какой то метели и  наконец от мертвеца остались только эти белые хлопья  вертящиеся по ветру и вылетающие в окно.