Победы, которых могло не быть - [3]

Во многих случаях сценарий, прямо ведущий к катастрофе, был составлен задолго до написания самое пьесы. Военные хроники изобилуют тысячами примеров, однозначно доказывающих, что некомпетентность (по большей части) связана с недостатками не умственных способностей, но характера. Ослиное упрямство, заставляющее оценивать быстро меняющуюся ситуацию в узких рамках предвзятых идей, является одной из распространеннейших причин поражения. Раз за разом храбрых людей бросают в бессмысленные, заранее обреченные атаки. Приказы, отдаваемые не на основе ясного понимания ситуации, а по незнанию ее, из минутной прихоти, а то и попросту из желания личной славы. Прежде чем выступить в пустыню, навстречу сарацинским ордам султана Саладина, отважный Раймонд Триполитанский вопросил Гвидо Лузиньяна, короля франков: «Сир, задайте себе вопрос: “Почему я хочу дать эту битву? Делается это во славу моей страны — или во имя моей собственной славы?”»

Когда промышленник отдает предпочтение неудачной конструкции, он рискует тем, что его завод придется закрыть, и все рабочие останутся без работы. Если финансист глупо играет на бирже, он может потерять деньги, и свои, и своих инвесторов. Все это очень болезненно, но не смертельно. А вот если грубо ошибется военачальник, его ошибка превращается в катастрофу, оплаченную кровью и страданиями тысяч, а иногда и много большего количества людей.

Ну и затем всегда бывают неожиданности, обусловленные Божьим промыслом, к примеру — облако, закрывшее одну из целей и тем самым обрекшее другую на уничтожение. Удары судьбы вроде секретной военной карты, случайно попавшей в руки противника. Или — и здесь, пожалуй, вообще невозможны никакие прогнозы — то, как поведут себя под огнем измотанные, находящиеся на грани нервного срыва люди. Личная инициатива и героизм, проявленные не отважным, с саблей наголо, генералом, чью память увековечат затем бронзовым монументом, а никому не известным солдатом, без особых почестей похороненным в братской могиле.

Письменная история рассказывает нам, что случилось. Но каждый раз и в каждом случае есть причина — почему все случилось так, а не иначе. В этой книге я совсем не претендую на четкое и однозначное объяснение того, почему в ходе той или иной битвы произошел неожиданный перелом. Так уж заведено, что по завершении каждого конфликта политики и генералы оправдывают свои действия в печатной форме, объясняют смысл ходов, сделанных на шахматной доске сражений или обсуждают сухую статистику бесчисленных смертей, ставших прямым итогом этих ходов. А простой пехотинец попросту пишет домой, как он пережил весь этот ужас. Мои решающие факторы были выделены на основе изучения как генеральских отчетов о войне, так и солдатских.

Читая описания какой-нибудь давней битвы, зачастую сталкиваешься со сложной задачей: как отделить надежные свидетельства от поэтических вольностей. В бездне несчастий описания событий, даваемые хроникером, пусть и самым беспристрастным, по необходимости основываются на беспорядочных и неполных свидетельствах, а бывает, что прямых свидетельств и вовсе нет. Иногда хроникер или поэт, современники описываемых ими событий, прибегают к прямой фальсификации — каждый по своим собственным причинам. Это началось в незапамятной древности и продолжается по сей день[3]. Средневековое описание избиения французской аристократии в битве при Азенкуре, данное Ювеналом Урсинским, отражает события под его, французским, углом зрения. Говоря о «с огромным трудом вырванной победе» при Ватерлоо, герцог Веллингтон и словом не заикнулся о грубейшей ошибке Нея и о роли, сыгранной в этом сражении Блюхером. Репортер «Таймс» в Крыму Уильям Говард Рассел во всех подробностях описал знаменитый «Бросок легкой бригады» и был обвинен в раскрытии важной военной информации[4]. Позднее то же самое бессмысленное самопожертвование было прославлено в стихах лордом Теннисоном. Так кто же из них прав?

Война всегда была связана с неразберихой. Я не могу сказать, действительно ли без войны невозможен прогресс человечества, я знаю только одно: люди предпочитают войну всем прочим видам деятельности.

Э. Д. Округ Валансоль, зима 1998

1184 год до Р.Х. Троя Деревянный конь

«Тевкры, не верьте коню: обман в нем некий таится.

Чем бы он ни был, страшусь я дары приносящих данайцев.»[5]

Вергилий, «Энеида», II, 48—49 (20 г. до Р.Х.)

Теперь мы отправимся в 1184 год до Р.Х.

Бог снизошел с небес на землю; приняв облик лебедя, он возлег с Ледой. Плодом их любви стала Елена, девушка настолько прекрасная, что все властители Греции желали получить ее в жены. Елена отдала предпочтение Менелаю, царю Спарты. Однажды их навестил красивый высокорожденный юноша. Это был Парис, сын троянского царя Приама. Богатая, хорошо укрепленная Троя располагалась на восточном берегу Средиземного моря. Парис получил царский прием, Менелай нимало не догадывался об истинной причине его приезда.

Прежде чем Парис покинул свою родную Трою, царь Приам получил предупреждение, что его сын послужит причиной гибели царства. Со временем это пророчество сбылось. Драма началась в тот день, когда Париса навестили Афродита, Гера и Афина. Богини дали юноше золотое яблоко — с тем чтобы он вручил его прекраснейшей из них. Желая обеспечить себе верную победу, Гера прибегла к элементарному подкупу — обещала Парису сделать его владыкой Европы и Азии. Афина посулила ему великую победу над врагами, Афродита же предложила царевичу прекраснейшую из земных женщин. Суд Париса завершился триумфом Афродиты; выполняя обещанное, богиня любви рассказала ему про Елену Спартанскую.