Победители недр - [7]
Цейтлин опустился в заскрипевшее под ним кресло. Все молчали. Малевская несколько раз пробовала начать работу и снова бросала. Брусков сосредоточенно ходил по комнате. Все трое думали об одном и том же. Ожидание становилось невыносимым.
Наконец раздался осторожный стук в дверь.
— Войдите! — громко сказала Малевская.
На пороге показалась спокойная, корректная фигура Андрея Ивановича Потапова. Он аккуратно закрыл за собой дверь.
— Здравствуйте, друзья мои! — неторопливо говорил он. — Неужели Никита Евсеевич еще не пришел? Мне полчаса назад звонил секретарь комиссии, что заседание кончается. Я и поспешил сюда.
— Как? Значит, уже! Где же он?
— Он, может быть, и не знает, где мы?
— Я это предусмотрел, — сказал Андрей Иванович. — Я просил секретаря передать Никите Евсеевичу, что мы все будем его ждать в лаборатории у Нины Алексеевны. Он обязательно сюда придет. Да вот и он!
Мареев вошел оживленный, счастливый. За прошедшие полгода складки на переносице и у ноздрей стали глубже и резче, взгляд — еще тверже и острее. Было в его лице что-то властное, заставлявшее прислушиваться ко всему, что он скажет. Но улыбка попрежнему как-то внезапно преображала это смуглое, худощавое лицо, придавая ему неожиданную теплоту и мягкость.
— Ну, вот и я! — весело воскликнул он, бросая тяжелый портфель в кресло. — Здравствуйте, друзья!
Его встретили радостными восклицаниями.
— Никитушка! — говорил, захлебываясь, Цейтлин. — Ну, как? Можно поздравить? Поздравляю! Поздравляю!
— Правда, Никита? Победа? — нетерпеливо спрашивал Брусков.
— Ну, конечно, победа. Самая лучшая, самая симпатичная резолюция! Но какой бой, товарищи! Какой бой! Сражение титанов.
— Да садись же, Никита! Отдохни немного, — говорила Малевская, отстраняя Цейтлина и Брускова. — Ну, отойдите же! Дайте ему отдышаться!
— Да я нисколько не устал, Нина! Клянусь Плутоном — моим теперешним покровителем.
— Рассказывай, Никита, скорей, — нетерпеливо сказал Брусков. — Споров было много?
— О! Возражали много и яростно, но ничего у них не вышло. Проект получил одобрение, и, значит, друзья...
— Будем готовиться к экспедиции?!
— Да! Теперь успех зависит только от нас!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. СТРАНА СНАРЯЖАЕТ ЭКСПЕДИЦИЮ
В вечерние апрельские сумерки, когда Москва тонула в нежной сиреневой мгле, на экране монументального здания центральной правительственной газеты появилась краткая информация:
«Институты ВЭИ и Машиностроительный закончили детальную разработку проекта геолога Мареева. Специально сконструированный бурильный снаряд углубится в недра земли, имея внутри себя команду из трех человек во главе с изобретателем. На глубине пятнадцати километров будут установлены термоэлектрические батареи для превращения подземной теплоты в электроэнергию. Проект товарища Мареева имеет огромное государственное значение. Совнаркомом СССР организован правительственный комитет для руководства работами по реализации этого проекта. Постройка снаряда и оборудования для подземной термоэлектрической станции поручена указанным институтам и лучшим заводам СССР. Срок исполнения — десять месяцев».
Вечерние газеты и радио сообщали подробности проекта под самыми восторженными заголовками: «Новая победа над природой!», «Атака земных недр!», «Мы завоевываем недоступные глубины земли!», «Неисчерпаемые потоки подземной энергии на службу социалистической стране!»
На бульварах, улицах, площадях люди собирались, жадно читали экстренные выпуски газет, обсуждая это неслыханное по смелости предприятие. Всюду вспыхивали летучие митинги, разгорались жаркие дискуссии.
Корреспонденты иностранных газет давно не имели такой беспокойной ночи. Они осаждали институты, интервьюировали их сотрудников, охотились за Мареевым, Брусковым, Цейтлиным, Малевской, за всеми, кто имел хоть какое-либо отношение к экспедиции. Телеграф и радио не справлялись с потоком телеграмм, радиограмм, фотопередач.
Необычайное волнение охватило весь капиталистический мир. На другой день газеты были почти целиком посвящены сенсационным сообщениям об удивительном проекте.
На фабриках и заводах, в рудниках и шахтах, на окраинах больших городов и в рабочих поселках друзья Советского Союза с восторгом принимали известия о решении Совнаркома, как новое доказательство силы и мощи страны социализма.
Все интересовались личностью Мареева и его ближайших сотрудников, их портретами, их биографиями.
Европейские и американские специалисты жаждали технических подробностей. Крупнейшие авторитеты науки и техники были вовлечены газетами и журналами в дискуссию, которая вскоре приняла самый ожесточенный характер.
Известный металлург профессор Кольридж из Мильвоки — США — доказывал на страницах журнала «Geological News», что никакой металл не выдержит высокой температуры подземных глубин и температуры, возникающей от трения машины о твердые породы, которые встретятся на ее пути. По его мнению, эти факторы создадут такие условия, при которых самый тугоплавкий из известных металлов начнет деформироваться. «Поэтому, — заключил профессор, — советская экспедиция заранее обречена на гибель, и люди, снаряжающие ее и участвующие в ней, — безумцы».
