Победители без лавров - [68]

— Мама, пожалуйста, уйди. Сараджин права, нам надо серьезно поговорить.

— Если обо мне, то это ни к чему. Я утром уезжаю. Она этого добивалась с первого дня. Она такая же, как та, другая. Такая же! Ты знаешь, что случилось с той, и эта кончит тем же.

Дэвиду Бэттлу было сорок шесть лет. За все эти годы он едва ли хоть раз упомянул имя бога всуе, а сейчас, не стерпев, закричал:

— Мама, заткнись ты, ради бога!

— Не смей со мной так разговаривать!

— Я буду разговаривать с тобой так, как мне нравится, черт побери! Слушайте меня обе. У меня есть свои проблемы. На вашу помощь я не рассчитываю. Я справлюсь с ними сам. Но не ждите, что я еще буду заниматься вашими. У меня для этого нет ни времени, ни сил, ни желания. А теперь уходите обе и делайте, что хотите, только оставьте меня в покое!

Сараджин Бэттл спросила:

— Это значит, Дэвид, что у тебя найдется время и для моих проблем, когда ты покончишь со своими?

— Ничего подобного я не говорил. Я не знаю, будет ли у меня вообще время. Если все пойдет так, как я думаю, ты станешь женой президента «Нейшнл моторс». Мне будет некогда нянчиться с тобой. Возможно, тебе придется подождать, пока я не уйду в отставку. Но ждать придется очень долго. Так долго, что к тому времени нас, может быть, уже не будет в живых. Если ты, Сараджин, решишь остаться со мной, то тебе придется смириться с мыслью, что ты сама должна будешь решать свои проблемы.

— Но пойми же, Дэвид, я алкоголичка!

— Она все время пьет, когда ей кажется, что никто не смотрит, — сказала Эллен.

— Ты думаешь, развод тебе поможет, Сараджин? Вряд ли.

— Дэвид, я хочу быть нужной тебе. Помоги мне. Умоляю.

— Пойди к священнику, к врачу, еще к кому-нибудь, кто знает, как тебе помочь. Я этого не знаю. Я не могу тебе помочь.

— Дэвид, мне ведь нужно от тебя только чуточку внимания.

Эллен Бэттл сказала:

— Дэвид, ей нужно от тебя только, чтобы ты меня выгнал. Пусть сама уходит. Она не лучше той, другой. Я-то знаю, зачем сюда приходит Тони Кэмпбелл, когда тебя нет. Такая же потаскуха, как та, другая.

В комнате стало очень тихо. Дэвид Бэттл спокойно произнес:

— Мама, я скажу Глэдис, чтобы она упаковала твои вещи — все твои вещи. В десять утра мой шофер заедет за тобой и отвезет тебя в Суит-Уотер. Там он поможет тебе устроиться, а потом вернется обратно. Денег у тебя будет достаточно. Через полгода я приеду к тебе на два дня. И еще через полгода — если ты пожелаешь меня видеть. Я же больше тебя видеть не хочу.

Эллен сказала злобно:

— Так я и думала. Чего же еще было ждать? Отцова кровь.

Дэвид повернулся к ней спиной, и Эллен громко, размеренно произнесла:

— Я надеюсь, что ты умрешь так, как умер он.

Дэвид обернулся к ней.

— Я уже умер, мама. И давно. Умер так же бесславно и постыдно, как отец.

Эллен Бэттл сказала:

— Я не то имена в виду. Ты же знаешь.

Сараджин Бэттл сказала:

— Дэвид, я постараюсь. Правда.

Дэвид сказал:

— Мне все равно, что вы обе можете сделать. Слишком поздно. Я уже отдал все свои чувства «Нейшнл моторс». Сараджин, я буду тебе благодарен, если ты подождешь с разводом, пока не будет решен вопрос о новом президенте. А там — делай, что хочешь.

— Это ты во всем виноват, Дэвид, а не я!

— Разве ты не поняла? Мне все равно. Пожалуйста, считай, что я виноват, если тебе от этого легче. — Он повернулся и вышел из комнаты.

Сараджин крикнула ему вслед:

— Вот увидишь, Дэвид, когда она уедет, все будет иначе! Я попробую, Дэвид. Правда!

Остановившись в дверях, Дэвид сказал:

— Очень хорошо, Сараджин.

И ушел к себе в кабинет.

█

— Молодой человек, — сказал старик Данкуорт, — вы произвели на меня самое лучшее впечатление. Мне нравится, как вы работаете, и нравится ваш образ мыслей.

Дэвид ждал продолжения.

— Вы знаете, зачем я приехал?

— Да, сэр. На заседание комиссии по кандидатурам.

— Судя по всему, эта тайна уже стала достоянием всей корпорации. Мы решили, что откладывать больше нельзя. Пока дело обстоит следующим образом: на прошлой неделе президентом избрали бы Бэда Фолка, сегодня же об этом не может быть и речи. Вам известны причины?

— Да.

— Теперь Карл Пирсон и Эйвери Уинстон выскажутся за Тони Кэмпбелла. Уильямс их поддержит.

У Дэвида пересохло во рту.

— Значит, президентом будет Тони?

— Мне хотелось бы узнать ваше мнение о мистере Кэмпбелле.

— Мистер Данкуорт, в моем положении неизвестно, когда следует молчать, а когда говорить. Ведь то, что я скажу, можно истолковать, как заботу о собственных интересах. Но я готов рискнуть. Тони Кэмпбелл не подходит для такого поста. Если он станет президентом, интересы «Нейшнл моторс» пострадают.

— Можете объяснить почему, молодой человек?

— Нет, сэр. Но я уверен, что прав. Бэд Фолк для этого подходит, несмотря на пресловутое темное пятно на его репутации. А Тони Кэмпбелл — нет.

— Кого бы вы назвали, мистер Бэттл, если бы состояли в комиссии?

— Бэда Фолка.

— Потому что голосовать за себя нельзя?

Дэвид не ответил.

— Дэвид, а вы годитесь в президенты «Нейшнл моторс»?

— Да, сэр, гожусь.

— Я убежден, что вы будете выдающимся президентом. И мы кое-что придумали.

— Вы и Дана?

— Очевидно, он с вами уже говорил? Я сказал ему, Дэвид, что хочу, чтобы президентом были вы. Эйвери Уинстон и Карл Пирсон относятся к вам, мягко выражаясь, с недоверием. Они опасаются, что вы слишком импульсивны. Но за полтора года, предложенные Дана, мы сумеем рассеять их опасения и убедить совет директоров в том, что вы серьезный и трезвый человек, способный ориентироваться в любой обстановке, в том числе в политической. — Данкуорт улыбнулся одними губами. — Не думаю, чтобы нам удалось за восемнадцать месяцев обратить этих двух протестантов в католическую веру, но сделать их более терпимыми мы, пожалуй, сможем. К тому же у меня в запасе козырной туз. Я умею обращаться с Эйвери Уинстоном. В этом нет ничего удивительного — ведь я уже сорок лет заседаю с ним в одном совете. Молодой человек, на первом заседании нашей комиссии Уинстон высказывал мысли о корпоративной ответственности, очень схожие с вашими. К тому времени, когда я кончу обводить вокруг пальца нашего гранитного мистера Уинстона, он будет уже твердо убежден, что вы его ученик и приверженец. Если это удастся, Уильямс тоже вас поддержит, и тогда тремя голосами против одного пройдет компромиссный план: сейчас — Олбрайт, а через полтора года — вы. Вы его, конечно, одобряете?