Чудесное письмо написал в редакцию «Комсомольской Правды» ленинградский комсомолец Владимир Лысенко:
«Меня бросало в лихорадку, когда я узнавал о том, что пурга не давала возможности летчикам продвигаться вперед. И не было конца моей радости, когда я в газете прочел, что мой земляк Ляпидевский вывез из лагеря Шмидта женщин и детей. Каманин, Молоков, Слепнев, Водопьянов вызвали не только восхищение, но глубокое чувство гордости за наших героев… Лагерь Шмидта больше не существует, но остается Арктика. Ее нужно освоить. Нужно, чтобы хозяевами ее были большевики, и я хочу тоже работать по освоению Арктики».
После того, как опасность миновала, первой мыслью героев, спасителей и спасенных, было — заверить партию и правительство, что они готовы к дальнейшей работе за освоение Арктики.
В память полярного похода «Челюскина» в Москве будет воздвигнут грандиозный монумент. Одновременно будут строиться взамен «Челюскина» два новых парохода ледокольного типа. Проекты уже готовы; при составлении их учли недостатки, выявленные на «Челюскине». Эти суда будут строиться не в Дании, как «Челюскин», а у нас на Балтийском заводе, в Ленинграде. Монумент будет напоминать о «Челюскине». Новые пароходы будут продолжать незаконченный им путь. И быть может, на их пути встретится когда-либо льдина с реющим над нею красным флагом, поднятым челюскинцами, — этой неумирающей эмблемой подлинной, пламенной человеческой отваги и неустрашимости, рожденной мощным дыханием Великого Октября.
