Победитель - [12]

— Если мой повелитель прикажет, то с помощью определенных заклинаний я могу призвать к нам на помощь союзников, которые беспрекословно слушаются моих повелений. Мне повинуются Великаны мороза всего севера и мертвецы, спящие под снежным покрывалом.

— Мне все равно, как ты это сделаешь, — сказал Тотила, который никогда не интересовался средствами достижения цели. — Позаботься лишь о том, чтобы мне был открыт путь к этой женщине и чтобы я мог сделать ее нашей королевой. И тогда я, как обычно, щедро тебя вознагражу.

— Твое желание — приказ для меня, — сказал Йильма. — Возвращайся теперь во дворец и садись пировать со своими воинами. А я останусь здесь на всю ночь до рассвета и потом буду занят до утра послезавтра. А дальше — посмотрим.

Тотила пошел обратно во дворец. Йильма снова коснулся вод волшебного пруда своим посохом и принялся издавать дикие пронзительные крики. За пределами поляны резко похолодало.

Глава четвертая БИТВА С МЕРТВЕЦАМИ

На следующее утро Конан проснулся оттого, что кто-то распахнул входную дверь дома королевы Альквины. Внутрь ворвался ледяной ветер, порог переступил едва не окоченевший дозорный. Захлопнув за собой дверь, он поспешил к очагу и вытянул над еще не остывшими угольями синие от холода руки. Конан встал. Сон как рукой сняло — Конан всегда мгновенно просыпался, если накануне не пил слишком много. Постепенно просыпались, кряхтя и охая, и другие мужчины. В такое холодное утро встать с постели действительно стоило немалых усилий.

Конан подошел к очагу. Его удивило то, что за несколько часов дозорный, закаленный молодой северянин, успел так страшно замерзнуть

— Доброе утро, Регин, — сказал киммериец — Разве на дворе так холодно?

— А ты выйди да сам убедись — От холода у парня зуб на зуб не попадал

Конан подошел к двери и приоткрыл ее

— Ох, Кром всесильный! — Он поспешил захлопнуть дверь На дворе мела метель и дул резкий студеный ветер — ничего подобного Конану еще никогда не доводилось испытать на севере Слышно было, как трещат далеко в лесу деревья Кто-то укутанный в меховую шубу подошел к киммерийцу

— Открой мне дверь! — властно приказала Альквина. Конан повиновался

Женщина вышла из дома Конан изумленно смотрел на нее — она спокойно стояла, не обращая внимания на порывы ледяного ветра

Через некоторое время она вернулась в дом и громко крикнула

— Вставайте, эй, вы, ленивые парни! Нам нужно позаботиться о скотине, не то она погибнет от холода. Развести огонь, все ковры повесить на стены! — Она знаком подозвала к себе управляющего хозяйством крепости. Тот живо подбежал, на ходу подтягивая штаны — Аслауф, надо загнать в конюшни и стойла весь скот, сколько сможет там поместиться Задайте скотине побольше корма. Мы не можем допустить, чтобы погибла хотя бы одна лошадь или корова. Кур тоже загоните в конюшни, в хлев, в стойла Если потребуется, загоним скотину и сюда, в дом Потерпим, пока погода не изменится. Лучше какое-то время прожить, смирившись с запахом навоза, чем голодать всю зиму

— Слушаюсь, Альквина, — сказал управляющий. И сразу же бросился созывать конюших, скотников, слуг и крестьян, чтобы передать им приказание королевы

Альквина подозвала к себе Конана

Пойдем со мной, чужестранец Надо узнать, все ли хорошо у старика

Конан не сразу понял, о ком она говорит. Потом он сообразил, что Альквина имела в виду старого волшебника Рерина.

— Одну минуточку, — сказал он и побежал взять свой меч

— Зачем тебе меч? — удивилась королева.

— Вы ведь приняли меня на службу не ради меня самого, а ради моего меча, государыня, — ответил Конан, дерзко ухмыляясь. — Без меча я вряд ли на что-нибудь гожусь.

Альквина повела его к маленькой хижине возле крепостной стены. Конан восхищенно смотрел на ее волосы. Сейчас они были заплетены в толстую косу, которая слегка покачивалась при каждом шаге королевы. Меховая шуба полностью скрывала очертания ее фигуры, лицо же было нежным, с тонкими чертами.

— Нынче ночью старик был еще жив, — сказал Конан.

— Откуда ты знаешь?

— Я был тут на дворе, когда все остальные уже спали. Я разговаривал с дозорным там, у ворот. А возвращаясь в дом, заметил в хижине свет.

— Он служит мне и днем и ночью, — сказала Альквина. — Не так, как мои воины, которые сражаются раз в год по обещанию, а все остальное время только и делают, что обжираются мясом, да пьют мое пиво, да похваляются своими бранными подвигами.

У Конана усмешка сползла с лица. Эта женщина была сурова. Он постучал в дверь хижины, и та почти в тот же миг открылась. Лицо у старого волшебника было такое, будто он не спал всю ночь. Но в остальном он казался бодрым и полным сил.

Он кивнул Конану и пригласил Альквину в свое жилище:

— Входи! Я получил дурные известия.

Альквина вошла в хижину, Конан — тоже, хотя его никто не приглашал. Королева строго одернула его:

— Жди во дворе! Тебя никто не просил заходить.

— Черт побери, государыня! А если я отморожу себе зад, пока ты там греешься у очага волшебника? Я твой воин, а не слуга. — Он скрестил на груди руки и прислонился плечом к дверному косяку. Лицо Альквины вспыхнуло. Она хотела было как следует отчитать грубияна, но тут старый волшебник слегка коснулся ее плеча: