Победитель - [87]

В глубине души я всегда знал, что долго не проживу. Просто не такая у меня планида.

Что-то яркое за плечом Джун привлекает мое внимание. Я поворачиваю голову: поначалу это похоже на световой шар, но, вглядевшись, я понимаю, что это моя мама.

«Мама», – шепчу я, встаю и делаю к ней шаг.

Какая легкость в ногах! Она мне улыбается. Вид у нее здоровый, молодой, энергичный. Руки больше не в бинтах, волосы цвета пшеницы и снега. Я подхожу, и она берет мое лицо в чашу своих гладких невредимых ладоней. Сердце мое останавливается, наполняется теплотой и светом, я хочу остаться здесь навсегда, остановить мгновение. Ноги подкашиваются. Мама подхватывает меня, и мы оба опускаемся на колени, мы снова вместе.

– Мой маленький потеряшка, – говорит она.

Мой голос вырывается прерывистым шепотом:

– Прости меня. Прости.

– Успокойся, мой мальчик.

Я опускаю голову, она склоняется надо мной, целует в лоб – я снова ребенок, беспомощный и исполненный надежд, мое сердце разрывается от любви. Сквозь туман, за золотым кругом ее рук я вижу свое переломанное тело, распростертое на земле. Надо мной склоняется девушка, берет мое лицо в ладони, по ее плечам ниспадают длинные темные волосы. Она плачет.

– А Джон и папа?.. – спрашиваю я.

Мама только улыбается. У нее такие необыкновенно голубые глаза, я словно вижу в них весь мир – небеса, и облака, и все, что за ними.

– Не беспокойся, – отвечает она. – С ними все хорошо, и они очень любят тебя.

Меня переполняет непреодолимая потребность идти следом за мамой, куда бы она ни пошла, куда бы ни повела меня.

– Я скучаю по вас. Каждый день у меня болит сердце о тех, кто когда-то был здесь.

Мама проводит ласковой рукой по моим волосам – так она делала, когда я был маленький.

– Мой дорогой, нет нужды скучать по нас. Мы все время рядом.

Она поднимает голову и кивает в сторону улицы, мимо толпы, собравшейся вокруг моего тела. И вот команда медиков укладывает меня на носилки.

– Возвращайся к Идену. Он тебя ждет.

– Знаю, – шепчу я.

Я выгибаю шею, пытаясь отыскать брата в толпе. Но не вижу его.

Мама встает, отнимает руки от моего лица, и я вдруг чувствую, что мне трудно дышать. Нет. Пожалуйста, не оставляй меня. Я тяну к ней руку, но натыкаюсь на невидимое препятствие. Свет становится ярче.

– Куда ты? Возьми меня с собой!

Мама улыбается, но покачивает головой:

– Ты все еще по другую сторону. Настанет день, когда ты будешь готов шагнуть к нам, и я снова приду к тебе. Живи достойно, Дэниел. Чтобы не стыдно было сделать тот последний шаг.

Джун

Первые три недели, что Дэй лежит в госпитале, я не отхожу от него. Люди приходят и уходят; конечно, Тесс, которая проводит в комнате ожидания не меньше меня в надежде, что Дэй вот-вот выйдет из комы; Иден – он сидит здесь столько, сколько ему позволяет Люси; выжившие Патриоты, особенно Паскао; бесконечный ряд докторов, которых я после первой недели начинаю различать и называть по именам. И Анден, вернувшийся с фронта со свежими шрамами. Множество людей обосновались в палатках вокруг госпиталя, и Андену не хватает духа попросить их разойтись, даже по прошествии недель, а потом и месяцев. У многих из них знакомые алые пряди в волосах. По большей части они хранят молчание. Иногда поют. Я уже привыкла к ним, они даже в каком-то смысле поддерживают меня. Напоминают, что Дэй все еще жив.

По крайней мере, война между Республикой и Колониями закончилась. Антарктида наконец помогла нам своими мощными технологиями и оружием, и Африка с Колониями были вынуждены вернуться к соглашению о прекращении огня. С подачи Антарктиды Анден и канцлер предстали перед международным судом, который наложил на обе стороны надлежащие санкции и обязал нас приступить к разработке полномасштабного мирного договора. Но от руин, оставленных сражениями, и враждебности никуда не деться. Знаю, раны лечатся временем. Понятия не имею, как долго продлится затишье и обретут ли Республика и Колонии истинный мир. Может быть, нет. Но пока и этого достаточно.

Первое, что пришлось сделать врачам с Дэем, после того как они залечили его жуткие огнестрельные ранения, – это операция на мозге. Из-за ранений прервался его курс медикаментозного лечения, необходимого для вмешательства… но врачи все же решили пойти на риск. В тот момент уже не имело значения, готов он к операции или нет, – не пойди они на эту меру, он бы все равно умер. И все же по ночам я просыпаюсь в холодном поту. Никто не может сказать, придет ли он в себя, а если придет, то не станет ли совсем другим человеком.

Минуют два месяца. Потом три.

Мы постепенно переносим свое ожидание домой. Толпы вокруг госпиталя редеют.

Пять месяцев. Проходит зима.

В 07:28 в четверг в начале марта я, по обыкновению, прихожу в комнату ожидания в госпитале. Как всегда, в такой час, кроме меня, здесь никого нет. Иден дома с Люси – ему положено спать в это время. Он быстро растет, и если бы Дэй пришел в себя и увидел его сейчас, то наверняка сказал бы, что братик вымахал; детская припухлость сошла с лица Идена, он делает первые взрослые шаги.

Даже Тесс еще нет. Обычно она приходит попозже и ассистирует врачам, а во время ее перерывов мы садимся рядом и тихонько обмениваемся новостями. Иногда я даже смеюсь, слушая ее.