Победитель будет только один - [58]

— Нет… Все хорошо, — сказал уже более уверенно секретарь. — Мы с господином Советниковым просто общаемся… Арсений Викторович, присядьте, когда от князя выйдет очередной посетитель я извещу его о вашем приходе.

— Спасибо, — легко склонил я голову и развернувшись пошел к кожаному креслу, которое стояло в приемной и которое пока было не занято. Расстегнув верхнюю пуговицу на сером пиджаке я за карманы едва приподнял брюки и аккуратно присел.

Данное действие позволяло мне сохранить остроту стрелки и каким-то мистическим способом сохранить штаны наглаженными. В приемной сидело примерно с десяток человек. Кто-то был явным служащим, кто-то таким же клановым, как и я.

Моя фамилия, мой разговор, мое поведение, все это заставляло соседей по приемной обратить на меня внимание. Кто-то был заинтересован, кто-то испытывал неприязнь, а один служащий испытывал ненависть, но не конкретно на меня, а скорее всего, к клановым в частности.

Чем больше у меня опыт в применении ментальных техник, тем больше я начинаю понимать, что от меня хотят другие люди, какие эмоции они испытывают. Это очень интересно.

В иное время я бы попытался разобраться в каждом из них, чтобы повысить этот самый опыт, но сейчас я у меня было другое занятие. Нужно было немного подумать над тем, что произошло за прошедшее время. А произошло очень много…

Пленение Доронина. Поворотный момент, который поднял мой авторитет на невиданную до этого высоту не только в Клане, но и за его пределами. Да и то не пленение, а принуждение его к миру. До сих пор я помню удивленную физиономию отца, когда он вместе с группой приехал по моему сигналу.

Оказывается, он ехал на сам штурм, хотел присутствовать, но не успел. И мне очень сильно повезло, что он со своей охраной из пятерки Витязей лично приехал чтобы разобраться, кого же я там все-таки пленил. Не знаю, чему он был удивлен больше, тому что я не соврал или может быть тому что я до сих пор был жив и Дима вместе со мной. А кроме нас и Дорониных в округе больше никого не было, только лежащий без сознания боец и останки незадачливого водителя, что посмел вызвать гнев своего главы Клана.

Тем не менее он не был бы настоящим главой Клана если бы не попробовал на меня наехать.

— Арсений! По какому праву ты останавливаешь штурм и принимаешь поражение от Дорпониных? — спросил он будто главы противоборствующего Клана не было рядом с нами.

— С тех пор, как ты поставил меня старшим на этой операции и дал самые широкие возможности, — парировал я недовольно, продолжая делать вид что помогаю Ивану, хотя уже как минуту с ним было все более-менее нормально. Прошедшие пять минут в присутствии ярости Доронина, который, не смотря на все заверения в мире, дружбе и жвачке порвал бы меня если бы его сын умер заставили меня изрядно понервничать. Хотя привести мальчишку в порядок мне окончательно помог Дима.

Целительская работа и вправду оказалась очень сложной. Иван, в тот момент, когда машина стала переворачиваться, не смог удержаться за поручни. Легкое сотрясение не было проблемой, он потерял сознание не от удара головой, а из-за того, что в этот момент каким-то невероятным образом ударился правым плечом.

Обширный ушиб, перелом ключицы, которая пробила легкое и как итог болевой шок.

Начался закрытый пневмотеракс, к тому же ситуация осложнялась тем, что у мальчишки, потерял прилично крови из-за того, что моя пуля попала в ногу и задела несколько крупных сосудов. Хорошо, что хоть на вылет вышла, а не осталась внутри.

Времени было потеряно много, пока мы обходили дом, пока разбирались в ситуации, пока договаривались. Еще бы секунд тридцать и у него могла бы быть клиническая смерть.

Самое простое было остановить кровь, что я и сделал первым делом и скомандовал Диме. — У него пневмотеракс, мне нужна трубочка, можно ручка.

— У меня есть, — сказал Дима, отвлекаясь от доклада по рации, и принимаясь рыться в карманах. Поиск необходимого предмета не занял много времени, к тому же Дима быстро ее разобрал и с помощью целительской техники обеззаразил, понимал, что я собираюсь сделать.

Мальчик казалось уже не мог дышать, когда я сформировал на конце пальца «скальпель» целительскую технику и пробил ему кожу на груди, в которую и вставил ручку.

К счастью никто не мешал моей работе, а еще через десяток секунд Иван открыл глаза и начал дергаться: — Папа!

— Все хорошо, — сказал я, придавливая его коленом, чтобы он себе еще больше не навредил и положив руку на лицо, сказал: — Спи!

Парень тут же обмяк, и больше не мешал мне работать. Это не был сон в чистом виде, это был ментальный удар. Иначе было нельзя, от обычного наведенного сна парень при боли мог проснуться, а ему точно больно. И это не конец, мне еще ему ключицу доставать из легкого и вставлять на место. Боль будет еще более ужасная.

— Зачем ты его усыпил? — спросил с облегчением Константин. — Он будет жить?

— Будет, если я продолжу оказывать ему помощь. Если он останется так лежать, то еще один час у него появился… Должен протянуть, по крайней мере… Сходи лучше в машину за аптечкой, нужно перевязать ему грудь, да и вообще укрепляющий укол тоже лишним не будет.