Победить Наполеона. Отечественная война 1812 года - [50]

«Неприятель думает, что мы за сто, за двести верст, а ты, удвоив шаг богатырский, нагрянь быстро, внезапно. Неприятель поёт, гуляет, ждёт тебя с чистого поля, а ты из-за гор крутых, из лесов дремучих налети на него, как снег на голову; рази, стесни, опрокинь, бей, гони, не давай опомниться; кто испуган, тот побеждён вполовину; у страха глаза большие, один за десятерых покажется». Это написал Суворов. Написал уже после того, как армия Наполеона в самом начале Итальянского похода «низверглась с вершин Апеннинских гор, словно водопад» и разгромила австрийские войска.

Потом, вернувшись из Египта, генерал Бонапарт внимательно проанализировал, как русскому фельдмаршалу удалось наголову разбить лучших французских генералов. И понял: суворовские способы ведения войны предвосхитили его, Наполеона, стратегию. Да, он был самоуверен, да, не сомневался в своём превосходстве едва ли не над всеми, живущими на земле. Но он умел и признавать чужие таланты, умел учиться у тех, кого считал достойным.

«Победа обеспечивается только наступлением. Не ждать противника, а идти к нему навстречу, искать его, стремительно атаковать, разбить и преследовать». Так писал, так действовал Суворов. А разве не так действовал Наполеон? Правда, как показала русская кампания, иногда стратегия отступления и «заманивания» бывает успешней… Главное оружие войны – человек. От морального состояния войск зависит успех боя. «Каждый воин должен понимать свой манёвр».

«Никогда не пренебрегайте вашим противником, но изучайте его войска, его способы действий, изучайте его сильные и слабые стороны».

«Ложная атака на второстепенном направлении мощной группой. Цель такой атаки – создать видимость главного удара, привлечь на этот участок фронта главные силы противника». Именно так будет действовать Наполеон при Аустерлице. Эта битва – ловкий тактический ход, блестящий пример перехода от оборонительной тактики к наступательной, триумф дипломатического и военного гения Наполеона. Одной этой победой Наполеон выиграл целую кампанию, подчинив своему влиянию всю Центральную Европу.

«Обывателя не обижай, он нас поит и кормит; солдат – не разбойник». «Домов, заборов и огородов отнюдь не ломать, везде есть дрова. Жалобы обывателей немедленно удовлетворять. Не меньше оружия поражать противника человеколюбием. Пленных содержать ласково и человеколюбиво, кормить их хорошо, хотя бы то было и сверх надлежащей порции, поступать так же и с неприятельскими дезертирами».

Это основные положения суворовских принципов военного искусства. Из них исходил он и обучая войска, и сражаясь с неприятелем. И всегда побеждал.

Но, читая эти строки, вполне можно подумать, что их написал Наполеон, так сходны главные стратегические и оперативные принципы великих полководцев.

Так что, думаю, дело даже не в том, был ли знаком Бонапарт с «Наукой побеждать». Они оба практически одновременно (Суворов в силу возраста чуть раньше) пришли к одинаковым идеям. Ну, как, к примеру, Ломоносов и Лавуазье одновременно открыли закон сохранения материи.

Правда, изучением методов и практики старшего коллеги Наполеон не пренебрегал, но, увлечённый идеей покорения всей Европы, ведя непрерывные войны, не успел изучить в полной мере военное искусство Суворова (подчёркиваю: не пренебрёг, а именно не успел). И в этом – в недооценке русской армии – одна из причин его роковой ошибки – нападения на Россию. Он понял это уже на Эльбе и Святой Елене, когда подробно, без спешки изучал Италийский поход Суворова.

Россия – Франция

Екатерина Великая правила Российской империей тридцать четыре года. Половину из них – воевала. Но до конца XVIII века между Россией и Францией военных столкновений не случалось – не было причин. А Екатерину Алексеевну с Францией связывали самые тёплые чувства: её друзьями, точнее корреспондентами и учителями, были великие французы: Вольтер, Дидро, Д’Аламбер. В Европе её почитали революционеркой (разумеется, в «своей среде» – в обществе монархов и их приближённых). Историк французской дипломатии профессор Пьер Рэн писал: «С пятнадцати лет она живёт в России, овладела её языком, восприняла православие, но духовной пищей ей служит французская литература… Целиком воспитанная на французской культуре, корреспондентка Вольтера, а позднее Гримма и Дидро, Екатерина не доверяет Франции, и это чувство взаимно». Не доверяет? Вполне вероятно. Но только в том случае, если под Францией подразумевать не страну, не народ, не его культуру, а исключительно Бурбонов.

Но когда пришла Великая Французская революция, российская государыня стала её непримиримым врагом. Она не рыдала и не заламывала руки по поводу судьбы королевской четы, как это делала её невестка Мария Фёдоровна. Не исключаю, что она понимала: Людовик XVI и Мария-Антуанетта очень постарались, чтобы заслужить ненависть своего народа. Тем не менее королевскому семейству она сочувствовала. И приверженцам Бурбонов, вынужденным бежать из своей страны, – тоже. В праве поселиться в России не отказывала никому из изгнанников.

В коалицию европейских держав, начавшую войну против французской республики, Екатерина вступила. Но лишь номинально. Посылать своих солдат умирать за чужие интересы?! Никогда! Её недаром называли Великой.