Победа над прошлым - [36]

— Она просто жаждала этого. Правда, когда она была беременна Майклом и мной, все прошло хорошо, зато в третий раз у нее мог произойти выкидыш. И вот потянулись дни, недели и месяцы лежания в больнице на сохранении.

— В это время Хорхе и начал к тебе приставать?

Сорча посмотрела на дно своего бокала. Хотя она понимала, что рано или поздно они вернутся к этой теме, несколько последних минут она была спокойна, но теперь ее грудь словно стянуло стальным кольцом, ей не хватало воздуха.

— Да.

— Расскажи мне все, тебе станет легче, — тихо попросил Рун, — а я должен об этом знать.

Она склонила голову.

— Со мной все в порядке. Ну так слушай. Когда моя мать первый раз легла в больницу, я стала замечать, что Хорхе изменил свое отношение ко мне. Прежде он держался от меня на расстоянии, а теперь все время то обнимал меня, то щекотал, то сажал к себе на колени. Делал он это вроде бы в шутку, но как-то крадучись. Я решила, что все это мне просто кажется. Теперь уже никто этого не помнит, но вначале Хорхе мне нравился, — сообщила Сорча. — Конечно, мой отец был мне дороже, но замужество матери сделало ее счастливой, и я тоже была довольна. После того как мы жили годы втроем мама, Майкл и я, — было приятно иметь в семье мужчину. Мы переехали в просторный дом, Хорхе платил за уроки верховой езды для Майкла и меня, шутил, и жизнь наша стала намного веселее, чем прежде. — Тут словно темное облако пробежало по ее лицу. — Но однажды вечером, когда мама была в больнице, он проскользнул в мою спальню. Он никогда раньше этого не делал и притворился, что хочет пожелать мне спокойной ночи, но потом… — Она вздрогнула.

— Ты можешь пропустить подробности, — пробормотал Рун.

Сорча слабо улыбнулась.

— Спасибо, я так и сделаю. Когда я стала сопротивляться, Хорхе заявил, что я специально его завлекала, разрешая ему себя обнимать. Я была смущена его словами, но потом поняла, что он прав. Я не останавливала его, и поэтому в том, что случилось, есть доля моей вины. — Ее пальцы сжимали ножку бокала. — Я почти и не пыталась поделиться с матерью, просто не могла.

Рун отобрал у нее бокал и поставил на стол.

— Ты была еще невинной девочкой, — сказал он спокойно, — а Хорхе перевалило уже за сорок, сволочь! И он еще говорит, что его соблазнили, и пытается свалить свою вину на тебя! Он заставил тебя лгать. Наверное, по этой причине тебя исключили из школы? — спросил Рун.

Сорча кивнула.

— Я не могла ни о чем другом думать: страх и отвращение сделали меня агрессивной. Когда учителя жаловались на отсутствие у меня интереса к занятиям и на то, что я не выполняю домашних заданий, я отвечала, что мне на все наплевать.

— Это, конечно, не пошло тебе на пользу, — заметил Рун. — Потом ты попросилась в интернат, в надежде избежать общения с Хорхе.

— Да, там я чувствовала себя в безопасности, пока… — в ее голове опять промелькнуло страшное воспоминание, — не начались каникулы, которые совпали с очередным пребыванием матери в больнице. Я была в ужасе, опасаясь, что в отсутствие мамы Хорхе опять набросится на меня.

Рун нахмурился, глядя на ее напряженное лицо.

— И он это сделал?

— Да, в первую же ночь он прокрался в мою спальню. Когда он вошел, я чуть не умерла от страха. Но я набралась смелости и заявила, что, если он до меня хоть пальцем дотронется, я не только тут же подниму крик, но еще и сообщу в полицию.

— И Хорхе смылся?

— Еще бы! Но, вернувшись в интернат, я пребывала в таком напряжении, что мне нужно было как-то разрядиться. Вот я и решила в знак протеста закурить.

— Ну и тебя, конечно, накрыли?

— Это было неизбежно, — подтвердила Сорча.

— Твое поведение — своего рода крик о помощи, — сказал Рун. Она кивнула.

— Где-то в глубине души я надеялась, что взрослые заинтересуются, почему я так себя веду. Но этого не случилось, — уныло добавила Сорча. — Я пыталась даже наказать Хорхе и свою мать и делала все, чтобы им досадить, поступала вопреки их требованиям. То, что они запрещали, я тут же пыталась сделать. — Она вздохнула. — А однажды я даже сбежала из дома.

— А тебе не приходило в голову, что твою мать огорчает такое поведение? — спросил Рун.

— Да, — подтвердила Сорча. — Она, должно быть, поняла, что у меня изменился характер из-за Хорхе, но предпочитала верить тому, что он говорил, а именно: мое враждебное к нему отношение связано с тем, что он старается заменить мне отца. Некоторые люди не хотят осложнять себе жизнь, столкнувшись с чем-то неприятным; моя мать никогда не задавала вполне естественных вопросов — возможно, потому, что боялась услышать правду. Сорча сделала неопределенный жест руками. — Я не утверждаю, что мать знала, что именно произошло, однако, я думаю, ей было удобнее вообще ничего не знать. Так же точно, как не знать о похождениях Хорхе.

— Но мне показалось, что у тебя с матерью прекрасные отношения, заметил Рун.

— Совершенно верно, и после смерти Хорхе наши отношения стали проще. Но многие годы между нами лежала пропасть, и я сомневаюсь, что когда-нибудь она окончательно исчезнет. — Некоторое время Сорча молчала. — Я не знаю, как бы Хорхе поступил со своими собственными дочерьми, и я решила, что, если родятся девочки, я все расскажу матери, несмотря на мою в некотором роде вину.