Победа - [21]

Шрифт
Интервал

Гейст положил недокуренную сигару и сжал губы. Затем он встал. Это было побуждение, аналогичное тому, которое несколько лет тому назад заставило его перейти через песчаную улицу отвратительного городишки Дилли на острове Тимор, чтобы заговорить с Моррисоном, в то время совершенно посторонним ему человеком, человеком в беде, в полном смысле слова измученным, упавшим духом и покинутым.

Это было то же самое побуждение, но Гейст его не узнал. В то время он не думал о Моррисоне. Можно смело сказать, что впервые с того момента, как шахта на Самбуране была окончательно заброшена, он совершенно забыл Моррисона. Правда, что он забыл также до известной степени, где он находится. Таким образом, он прошел по среднему проходу, не останавливаемый сознанием своих действий.

К тому времени некоторым женщинам удалось бросить якорь тут и там, между занятыми столиками. Они болтали с мужчинами, поставив локти на стол, и, если бы не вишневые шарфы, они забавно походили бы на собрание пожилых новобрачных с непринужденными и свободными манерами и сиплыми голосами. Зал был полон жужжанием разговоров. Никто не обращал внимания на Гейста, так как не один он находился на ногах. Он простоял с минуту перед молодой девушкой, не замечавшей его присутствия. Совершенно неподвижная, без кровинки в лице, без голоса, без взгляда, она не поднимала глаз от земли. Она подняла их, только когда Гейст заговорил со своей обычной учтивостью.

— Простите, — сказал он по-английски, — но эта ужасная женщина вам что-то сделала. Она ущипнула вас, не правда ли? Я уверен, что она вас только что ущипнула, когда подошла к вашему стулу.

Девушка ответила ему пристальным взглядом. Ее глаза были расширены от глубокого изумления.

Гейст рассердился на самого себя, думая, что она его не поняла. Трудно было угадать национальность всех этих женщин очевидно было только, что все они различных национальностей Но эта девушка была главным образом поражена таким близким соседством самого Гейста, этой лысой головой, белым лбом, за горелыми щеками, длинными горизонтальными усами бронзо во го цвета, добродушным выражением голубых глаз, смотрев ших в ее глаза. Удивление на лице девушки сменилось мимолет ным страхом, затем выражением покорности.

— Я убежден, что она очень больно ущипнула вас за руку, — прошептал он, немного смущенный тем, что очутился здесь.

Большим облегчением было услышать голос девушки.

— Это было бы не впервые. А если бы и так, что вы можете сделать?

— Не знаю, — сознался он со слабым и отдаленным оттенком шутливости, которого давно уже не слыхали в его голосе и который, казалось, приятно поразил слух девушки. — Я должен, к сожалению, сказать, что не знаю. Но не могу ли я все-таки что-нибудь сделать? Что вы хотите, чтобы я сделал? Прошу вас, приказывайте.

У девушки снова появилось выражение изумления, так как она теперь поняла, насколько Гейст отличался от остальных мужчин в зале. Он так же мало походил на них, как она на других женщин в оркестре.

— Приказывать вам?.. — шепнула она испуганным голосом после некоторого молчания. Затем прибавила немного громче:

— Кто вы такой?

— Я остановился в этой гостинице на несколько дней. Я только что вошел в залу. Эта обида…

— Главное, не вмешивайтесь в это, — вскричала она с такой горячностью, что Гейст спросил своим слегка шутливым тоном:

— Вы желаете, чтобы я вас оставил?

— Я этого не говорила, — возразила девушка, — Она ущипнула меня потому, что я недостаточно скоро сошла с эстрады.

— Не могу выразить, как я возмущен, — проговорил Гейст. — Но, раз уже вы сошли, — продолжал он с непринужденностью светского человека, разговаривающего в гостиной с дамой, — то не лучше ли нам сесть?

Она повиновалась его жесту, и они уселись на ближних стульях.

Через разделявший их круглый столик они смотрели друг на друга открытым, удивленным взглядом, приходя в себя так медленно, что прошло довольно много времени, пока они отвели глаза, которые почти тотчас же снова встретились на мгновение, чтобы сейчас же опять отпрянуть. Наконец они остались в контакте, но в это время, минут через пятнадцать после того, как они сели, антракт кончился.

Такова была история их взглядов. Что касается их беседы, то она была совершенно незначительна, так как, очевидно, им нечего было сказать друг другу. Гейста заинтересовало лицо молодой девушки. Выражение его не было ни простым, ни вполне ясным для него. Оно не было очень изящным — этого нельзя было ожидать — но черты его были чище, нежели черты всех женских лиц, которые ему когда-либо приходилось видеть так близко. В этом лице было что-то неизъяснимо смелое и бесконечно несчастное, потому что оно отражало характер и судьбу девушки. Но ее голос! — он очаровал Гейста своей изумительной прелестью. Это был голос, созданный чтобы говорить самые восхитительные вещи, голос, который скрасил бы самую нелепую болтовню, самые грубые речи. Гейст наслаждался его очарованием, как иногда наслаждаешься звуком некоторых инструментов независимо от мелодии.

— Вы поете так же, как играете? — внезапно спросил он.

— Я никогда в жизни не пропела ни одной ноты, — отвечала она, видимо удивленная этим неожиданным вопросом.


Еще от автора Джозеф Конрад
Сердце тьмы

«Сердце тьмы» – путешествие английского моряка в глубь Африки, психологическое изображение борьбы цивилизации и природы, исследование «тьмы человеческого сердца», созданное Джозефом Конрадом после восьми лет пребывания в Конго. По мотивам повести «Сердце тьмы» был написан сценарий знаменитого фильма Фрэнсиса Форда Копполы «Апокалипсис сегодня».


Дуэль

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Лорд Джим

Пароход «Патна» везет паломников в Мекку. Разыгрывается непогода, и члены команды, среди которых был и первый помощник капитана Джим, поддавшись панике, решают тайком покинуть судно, оставив пассажиров на произвол судьбы. Однако паломники не погибли, и бросивший их экипаж ждет суд. Джима лишают морской лицензии, и он вынужден перебраться в глухое поселение на одном из Индонезийских островов…Тайский пароход «Нянь-Шань» попадает в тайфун. Мак-Вир, капитан судна, отказывается поменять курс и решает противостоять стихии до конца…Роман «Лорд Джим» признан критиками лучшим произведением автора.


Тайфун

Дж. Конрад — типичный релятивист модернизма. Уход от действительности в примитив, в экзотику фантастических стран, населенных наивными и простыми людьми, «неоруссоизм» характерны для модернистов, и Конрад был ярчайшим выразителем этих настроений английской интеллигенции, искавшей у писателя «чудес и тайн, действующих на наши чувства и мысли столь непонятным образом, что почти оправдывается понимание жизни как состояния зачарованности» (enchanted state): в этих словах заключена и вся «философия» Конрада.


Харчевня двух ведьм

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мир приключений, 1926 № 01

«Мир приключений» (журнал) — российский и советский иллюстрированный журнал (сборник) повестей и рассказов, который выпускал в 1910–1918 и 1922–1930 издатель П. П. Сойкин (первоначально — как приложение к журналу «Природа и люди»). Данный номер — это первоначально выпущенный юбилейный (к сорокалетию издательства «П. П. Сойкин») № 7 за 1925 год (на обложке имеется новая наклейка — № 1, 1926).   С 1912 по 1926 годы (включительно) в журнале нумеровались не страницы, а столбцы — по два на страницу (даже если фактически на странице всего один столбец, как в данном номере на страницах 47–48 и 49–50). В исходном файле отсутствует задний лист обложки. Журнал издавался в годы грандиозной перестройки правил русского языка.


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.