По живому. Сука-любовь - [24]

Открыла шампанское, налила себе в бокал. Начала листать буклеты. Первые три рассказывали о достоинствах отеля, а четвертый — про Дахаб вообще. На его последней странице Полина увидела объявление по-русски насчет экскурсий. Взгляд Полины уперся в название «Синай». Заявки предлагалось оставлять на рецепции отеля.

Полина допила всю бутылку, докурила третью по счету сигарету, взяла буклет, вернулась в номер, подняла сумку и нетвердым шагом поплелась в холл. Вернее, она особенно не думала, куда идти. Просто брела по коридору как зомби, держа в руке буклет.

[+++]

Сергей медленно, едва-едва двигался в потоке машин. Обычно пробки его раздражали, но сегодня он дорожному затору даже обрадовался. Попасть на работу ему было очень нужно, но совершенно не хотелось. Ни о каких делах он даже думать не мог. Больше того, боялся, что в таком состоянии наделает каких-нибудь грубых, непоправимых ошибок. Просто по рассеянности.

Рассеянность была ужасная. Сергей не замечал людей, машин, цифр, звонков. Вернее, он пытался охватить взглядом весь поток, но чем больше старался это сделать, тем хуже у него получалось. Картинка рассыпалась, Сергей не знал, за чем следить, дезориентировался и в результате уже дважды за три часа умудрился создать аварийные ситуации. Первый раз, выезжая с парковки, сдал назад, не заметив припарковавшуюся рядом машину, и только истерический вой парктроника предотвратил это нелепое ДТП. Второй раз Сергей просто ехал, пытаясь понять, почему справа и слева от него то и дело раздается раздраженное бибиканье пролезающих мимо машин. Потом понял, что едет посередине двух полос, так что разделительная полоса исчезает под колесами точно по центру.

Рассеянный взгляд Сергея вдруг задержался на слове «стриптиз-бар». Желтая, безвкусная вывеска загипнотизировала его настолько, что он продолжал таращиться на нее до тех пор, пока сзади не начали гудеть, сообщая, что можно уже чуть-чуть вперед проехать.

Не подумав, как ребенок тянется за яркой игрушкой, Сергей включил поворотник, кое-как пересек две полосы, пробираясь в правый ряд, и свернул. Припарковался криво, почти в полуметре от обочины, вышел из машины и направился к заведению походкой лунатика. Зашел в стрип-бар, разменял у администратора две тысячи по сто рублей и уселся за первый же свободный столик. Поймал себя на мысли, что выглядит и ведет себя, как пьяный, хотя на самом деле трезвый, как стекло.

Первый и последний раз в своей жизни Сергей посетил стрип-клуб в Москве. Выгуливал туда депутата муниципального совета в надежде получить заказ на изготовление детских площадок для каждого двора в данном депутатском округе. Пока депутат резвился у высокого подиума с шестами, где вертелись, как ужаленные, сразу три девушки, Сергей скучал в уголочке, зевал и пытался понять, что есть хорошего в данном виде отдыха. Почему его понесло в стрип-бар сейчас, Сергей бы не смог объяснить даже под страхом смерти.

Бар был маленький, квадратный. Вдоль одной стены — стойка, в центре — тумба с шестами, вдоль остальных трех стен — столы. Ему мгновенно подали меню. На тумбе у шеста изгибалась рыженькая девушка в костюме лисички. Выглядела она напряженной и неуклюжей. Сергей нахмурился и уставился в меню. Потом заказал виски, стейк и начал глазеть по сторонам.

По залу ходили две девушки топлес, с отсутствующим выражением лица. Время от времени они подходили к посетителям, немножко крутили бедрами, требуя, чтобы им в трусики засунули купюру. Никакого энтузиазма в их действиях не наблюдалось.

Сергей начал присматриваться к выставленным на обозрение телам, за погляд которых предлагалось платить. Фигуры по большей части были совершенно обыкновенные, то есть лишенные той гармоничной пропорциональности, которую мы обычно называем красотой. У одних девушек массивная грудь, полное отсутствие талии и чересчур тонкие ноги, у других — узкие плечи, мелкая грудь и массивная задница. Почти у всех, как только они немного расслаблялись и переставали втягивать живот, на нем тут же обозначались жирные складки, необходимые женщине по природе, чтобы утеплять свою утробу во время беременности.

— О чем задумались? Может, посадите меня за столик? Я умею слушать, — раздался над ухом дежурно-ласковый голос, рука легла на плечо.

Подошла девушка в красных стрингах с зайчиком «Плейбой», выложенным стразами. К ее яйцевидной голове был пришпилен искусственный белый хвост, сделанный из той же синтетики, из какой сооружали волосы советским куклам. Как только Сергей к девушке повернулся, она провела руками по телу и бросила заученный «томный взгляд из-под ресниц». Сергей посмотрел на бугристые целлюлитные ляжки стриптизерши, сердито сунул ей за резинку чулка стольник и проворчал:

— Надо жену мою на стриптиз сводить, чтоб она насчет фигуры комплексовать перестала.

[+++]

Автобус на Синай отходил вечером.

Полина забралась внутрь, нашла свободное место у окна, села и закрыла глаза. Автобус тронулся, выехал с территории отеля; тихо шумел кондиционер. Гид принялся рассказывать что-то о горе Синай, Моисее, скрижалях… Полина почти не слышала его. Она впала в забытье, весьма похожее на сон. Обгоревшая докрасна кожа болела от соприкосновения с майкой. Полина, накачавшись шампанским, уснула на пляже под зонтиком, а когда проснулась — тень от зонтика уже была в совсем другом месте. В результате грудь, живот и ноги превратились в один ярко-красный ожог, который отчаянно болел. Эта боль представлялась Полине океаном, в котором можно плавать, купаться, нырять и вообще больше ни о чем не думать. Федор остался где-то на берегу этого океана. Полина снова не могла думать ни о чем, кроме своей боли. А еще Полине совсем не хотелось видеть Федора. Вернее, не хотела, чтобы он видел ее. Красной, облезшей, обгоревшей. Некрасивой. Этого Полина не хотела до такой степени, что бросилась бы бежать прочь, завидев Федора в толпе.