— Я, пожалуй, пойду, — сказал Грязновский, — разрешите, товарищ майор, надо на месте осмотреться.
— Идите.
Грязновский вышел в коридор. Там его ждал младший лейтенант, Увидев майора, он встал и бросил руку к козырьку.
— Вы Егоров?
— Так точно.
— Знаете задание?
— Так точно.
— Прекрасно, — майор повернулся к Токмакову, — люди готовы? Тогда поехали.
12 августа, 0.03, Дом мельника
Машину оставили, не доезжая двух километров до хутора.
— Вы идите за мной, — сказал Егоров, — след в след, а то здесь одно гнилое место есть. Топь. Шагнул туда, и прощай.
Шли осторожно, стараясь не шуметь. К дому мельника вышли, когда уже начало светать. Грязновский внутренне порадовался, что дом стоит так удобно. Деревья подходили почти к самому крыльцу.
— Значит, так. По одному человеку с каждой стороны. Токмаков, Егоров и я идем в дом. Помните, что у них на крыше часовой. Чуть что… Пошли.
Прячась за деревьями, они подошли к крыльцу. Поднялись. Внезапно загремела щеколда. Майор прижался к стене. Из дверей вышел голый по пояс человек. Левой рукой он придерживал спадающие штаны. Человек зевнул, перекрестил рот. Повернулся, и тут Грязновский сильно ударил его рукояткой пистолета.
— Хозяин это, мельник, — шепнул Егоров, подхватывая падающее тело. — Пошли.
Грязновский толкнул дверь в сени, потом в горницу. После ночной свежести в нос ударил запах перегара, табака, грязного мужского белья.
— Это ты, Мирон? — спросил кто-то.
— Угу, — промычал Егоров и включил фонарь.
Токмаков из-за спины майора ударил веером из «шмайсера».
— Оружие, руки! — крикнул Грязновский и бросился на полураздетого человека, рванувшегося к столу.
Они покатились по полу. Стол упал, и что-то больно ударило Грязновского по руке, но он, не обращая внимания на боль, продолжал выкручивать руку противнику и заломил ее так, что человек закричал от боли хрипло и натуженно. В комнате кто-то стрелял, со звоном летело оконное стекло. Кто-то стонал тонко и жалобно.
Наконец вспыхнул свет фонаря.
— Товарищ майор, — позвал Токмаков.
— Я здесь, посвети.
— У нас двое раненых.
— А бандиты?
— Трех на месте. Одного взяли.
— Помоги связать. Так, — Грязновский встал. — Подними его. Посвети-ка.
— Это Музыка, — сказал из темноты Егоров, — отгулял, атаман.
Грязновский, обходя трупы, вышел на крыльцо. Где-то, километрах в пяти, ударил и замолк пулемет. Там начиналась операция по ликвидации банды.
