По закону револьвера. Дикий Запад и его герои - [51]

— Святая Анна была ему ангелом-хранителем, — не выдержав, пробурчал кто-то, глядя в спину удалявшемуся Эльфего Баке.

Несмотря на пылавшую в них злобу, техасские ковбои были восхищены молодым Эльфего и не причинили ему вреда ни во время ареста, ни после. Он заслужил их уважение, но сам до последних своих дней не любил техасцев, презирая их всей душой. Позднее Эльфего утверждал, что за три дня конфликта с ковбоями он убил четверых и ранил восьмерых, однако при изучении исторических источников выяснилось, что лишь один ковбой был убит из огнестрельного оружия, другого раздавила собственная лошадь, а третий получил пулю в колено. И все же надо отметить, что никто другой на американском Западе не противостоял такой толпе вооруженных до зубов решительных бойцов, имея при себе лишь два револьвера…

На следующий день помощник шерифа отвез пленника в тюрьму Сокорро. Осенью в Альбукерке Эльфего предстал перед судом за убийство Хирни и был оправдан. Предъявленные суду доказательства свидетельствовали, что он вынужден был стрелять, защищая свою жизнь. Спустя некоторое время состоялся другой суд, на котором Бака и несколько его друзей, помогавших ему охранять Маккарти, обвинялись в убийстве Пархэма, но и в этом случае все обвинения были сняты.

Эльфего Бака прожил долгую жизнь. Леон Метц писал о нем: «Он слишком много пил, слишком много говорил… питал слабость к вздорным женщинам, часто бывал высокомерным». Эльфего изучал право, был юристом, адвокатом, шерифом, мэром, районным прокурором, выдвигался республиканской партией в Палату Представителей США. В 1913 году, во время Мексиканской революции, он стал представителем генерала Викториано Уэрты в Вашингтоне. В 1915 году его вновь привлекли к суду за убийство. Бака обещал закупить оружие для мексиканского революционера Панчо Вильи, но Селестино Отеро — курьер, который должен был передать ему для этих целей деньги, — присвоил их, заявив Вильи, что отдал Баке всю сумму. Панчо Вилья назначил награду за голову Эльфего Баки в 30 000 долларов. Когда Бака и Отеро столкнулись друг с другом в Эль-Пасо, казнокрад выстрелил первым, но промахнулся. Суд в который раз признал, что Эльфего Бака действовал в рамках самозащиты. И снова Бака пытался сделать политическую карьеру. В 1934 году он участвовал в выборах на пост губернатора штата Нью-Мексико, а в 1944-м — на пост районного прокурора, но в обоих случаях проиграл. Умер он 27 августа 1945 года в возрасте 80 лет.

До конца жизни Эльфего Бака никогда не расставался с оружием, и даже в собственном доме всегда держал револьвер под рукой. Он регулярно практиковаться в стрельбе, и его племянник часто вспоминал, как старик садился на лошадь, пускал ее галопом вдоль деревянной изгороди и палил по столбам с двух рук, никогда не промахиваясь…

Это дорога Кинга Фишера — выбирай другую!

Он не был хладнокровным убийцей, но легко расправлялся с теми, кто покушался на его жизнь. Незадолго до своей смерти он признался, что пристрелил семерых белых людей, но не смог назвать точного числа убитых им мексиканцев. Он не мог вспомнить их всех, да и не желал утруждать себя этим, ведь все они были ворами и скотокрадами… как и он сам.

Джон Кинг Фишер родился в 1854 году в техасском графстве Фэннин[49]. Мать его умерла спустя два года, и отец вскоре женился на другой женщине. Мачеха малыша не любила. Она полагала, что у нее и без того хватает забот по дому, чтобы тратить время на приемного сына. А чтобы маленький Джон Кинг не мешал, мачеха подвешивала мальчика на его помочах в дверном проеме и не обращала на него внимания, как бы сильно ребенок ни брыкался и ни рыдал.

Когда Кингу, как теперь называли его близкие и друзья, исполнилось пятнадцать, отец отправил его к родственникам во Флоренс. Там юноша начал посещать школу и благодаря своей прилежности вскоре завоевал расположение учителей. Они не могли нарадоваться на скромного юношу, не подозревая, что за стенами школы он славится как отменный кулачный боец и великолепный наездник. Чтобы иметь деньги на карманные расходы, Кинг по дешевке скупал диких коней, объезжал их, а затем продавал в несколько раз дороже. Высокий, статный любимец местных девушек, он вполне мог рано обзавестись семьей и прожить жизнь в окружении многочисленных отпрысков, если бы однажды не был пойман верхом на чужом жеребце. Конокрадство в те времена считалось едва ли не самым ужасным преступлением, и как ни пытался Кинг оправдаться, утверждая, что его «неправильно поняли» и он «лишь взял лошадку напрокат», чтобы найти своего собственного потерявшегося коня, ему не поверили.

Кинг не стал испытывать судьбу и рассчитывать, что ему простят первый грешок, и сбежал в городок Голиад. Насколько честную жизнь он там вел, неизвестно, но спустя год юнец снова попал в «суровые лапы правосудия» за кражу со взломом. На этот раз ему не удалось ни сбежать, ни отвертеться. Судьи вынесли свой вердикт — два года тюрьмы в Хантсвилле.

«Целых два года! — думал шестнадцатилетний Кинг, в отчаянии разглядывая сырые стены тюремной камеры. — Целых два года молодости в этом покрытом плесенью склепе!»