По закону перелетных птиц - [114]

– И Совет магов пребывал в большом расстройстве, – съязвила Ристания, решительно отодвигая подальше ворох прочитанных свитков.

– При чем тут Совет? – невнимательно переспросила Лерга, думая о другом. О том, что, оказывается, и у королей бывают драмы в личной жизни.

– При том, что он лишился талантливой осведомительницы, – потянувшись с мягкой грацией лесной ласки, пояснила чародейка.

Лерга засмотрелась на плавно стекающую от ее локтей к запястьям ткань воланов на рукавах – вишневый тончайший шелк, даже не электризующийся от остаточной энергии ушедших заклинаний, – и общий смысл сказанного дошел до нее с некоторым опозданием.

– Что? Какой еще осведомительницы?

– Своей, – отмахнулась Ристания, поднимаясь с дивана и прохаживаясь туда-сюда по библиотеке.

Два из оставшихся пяти огарков в канделябре уже потухли, так что комната погружалась в таинственный полумрак. По четко очерченному лицу чародейки плясали жутковатые тени.

– По-моему, Совет не стал бы пользоваться услугами какой-то фрейлины, – покачала головой Лерга. – Тем более что при дворце и так был маг – Леагр. Так что мешало Совету использовать его?

– То, что у нашего милого мага по каким-то мне неизвестным причинам имеются серьезные разногласия с Советом магов, поэтому, полагаю, и король с Обителью на ножах. Леагр при всех своих недостатках нужным образом расположить Региса умеет. Ну а на магов только ленивый не вешал всех собак.

– И все равно человек…

– Не человек, а ведьма, – решительно поправила Ристания, – причем весьма неслабая ведьма. Сильнее меня, это точно.

– Почему ведьма? – пораженно откинулась на спинку покорно скрипнувшего дивана Лерга.

– А разве ты не заметила, долена?

– Король об этом не писал.

– Писал. Просто он и сам не понимал, о чем говорят многие «странности» его избранницы. Но ты-то, ведьма, могла бы догадаться!

Лерга смущенно промолчала, и Ристания, не тратя времени на дальнейшие охи-ахи, принялась объяснять:

– Во-первых, с какой бы вдруг вообще стати фрейлина стала интересоваться королевскими делами, если она не шпионка?

– Чтобы создать видимость участия в жизни короля.

– Ага. И какая обычная дурочка из придворных смогла бы так разобраться во внутренней проблеме, как хотя бы с тем романом? Нет, Лерга, это не обычная серая пташка под ярким платьем – во дворец залетела совсем другая птичка.

– Ну предположим. Но это же еще ничего не доказывает!

– Конечно, – невозмутимо подтвердила чародейка, со вздохом развешивая под потолком несколько огненных светлячков взамен сгоревших свечей. – Но наводит на подозрения и не дает взгляду проскочить мимо уже непосредственного и неопровержимого доказательства: она была в кабинете Леагра. Причем тогда, когда его там не было.

– А что в этом особенного?

– Да то, что, пусть этот маг и не гений, но уж оградить частную собственность от посягательств он умеет! Иначе бы я не просила вчера его разрешения, а залезла в кабинет сама. Она же сумела нейтрализовать все амулеты и защитные заклятия, что, поверь мне, о многом говорит!

Лерга пораженно молчала. Глупость какая: читать все то же самое, что и Ристания, и ничего не заметить! А еще ведьма называется!

Чародейка тем временем продолжала, но уже не объяснять, а просто рассуждать вслух, словно приглашая и Лергу поделиться соображениями:

– Стихию я так сразу определить затруднюсь, но скорее всего вода. Алмаз на цепочке – если и не их цеховой символ, то уж, во всяком случае, весьма верный признак. Воздушник скорее носил бы бирюзу, огневик – янтарь.

– Зачем Совету понадобилось вообще затевать этот спектакль? – опомнилась Лерга.

– Ну как я догадываюсь, отношения между Советом и королем испортились примерно год назад, верно?

– Не знаю…

В Обители дисцитиев старались держать подальше от внешних политических и прочих вопросов. Их решал домн директор, изредка созывая на совет магистров, но камерной обстановки директорского кабинета новости такого порядка не покидали.

– Значит, остается опираться только на мои догадки, – кивнула Ристания. – И я не думаю, что они сильно грешат против истины. Записи в дневнике относятся примерно к тому же времени. Значит, потеряв официальную связь с дворцом, маги были вынуждены узнавать о внутренних делах короля из более локальных и неафишированных источников. Засылать агентов, например.

– Но она себя странно вела, – нахмурилась Лерга. – Посланница Совета должна была быть хорошо подкована на случай самых разных ситуаций, и она это демонстрировала поначалу, но потом…

– Что?

– Неужели женщина, так лихо расправившаяся с «Ильдимахиадой», была неспособна оградить себя от нападок королевы и придворного мага и дала себя затравить?

Ристания задумчиво помолчала.

– Видишь ли, долена, дело тут в том, что Леагр, полагаю, все же засек нашу красавицу, без спросу залезшую туда, куда не просили. А посему и претензии предъявлять имел полное право. Пусть ее деятельность и была шепотом одобрена Советом магов, но с официальной точки зрения это незаконно. Да и поразило ее в конце концов не это…

– А что?

– Влюбленная женщина слепа, Лерга.

Дисцития от неожиданности даже подскочила с дивана, пороняв прикорнувшие на ее коленях книги.