По законам волчьей стаи - [39]

Бармен тремя ровными слоями налил три компонента: бейлиз, болуа и куантро. Зажигалкой он зажег верхнюю часть коктейля, и из фужера полыхнуло небольшое синее пламя. Пододвинув коктейль Герману, он одновременно протянул ему пластмассовую трубочку. Весь шик заключался в том, чтобы через трубочку, до того как она оплавится огнем, успеть одним залпом втянуть содержимое коктейля в себя. Верному поклоннику «Б-52» это удалось виртуозно. По телу пробежала горячая волна.

— Повтори еще, — обратился Герман к бармену.

— С удовольствием, — вежливо ответил бармен и принялся колдовать над напитком.

В это время на барный стульчик рядом с Германом присела голубоглазая блондинка с вызывающим декольте.

— У вас, молодой человек, отменный вкус, — кокетливым тоном промолвила она. — Я тоже обожаю этот коктейль.

— Вас угостить? — вежливо поинтересовался Герман.

— Не смею отказаться от столь любезного предложения такого галантного кавалера, — не без лести произнесла она.

— Бармен, сделай две порции, — удвоил заказ молодой человек.

— А вы сегодня один? — поинтересовалась блондинка.

— «Я сегодня один, я — человек-невидимка, и сажусь в уголок. Сижу, словно в ложе, и очень похоже, что сейчас будет третий звонок», — ухмыльнувшись, Герман процитировал строчки из репертуара группы «Машина времени».

— Вы такой душечка. Как вас зовут?

Герман нарочито поднял бровь и представился:

— Граф Калиостро, к вашим услугам. Можно проще, Джузеппе Бальзаме.

— А если честно?

— А какая разница. Ну, например, можешь звать меня Германом.

— Очень приятно. Это, кстати, красивое имя более реально. А меня зовут Лолита.

— Боже мой, Лолита, как ты выросла! — съязвил Герман. — Ведь героине романа Набокова было, по-моему, всего лет двенадцать-тринадцать.

— Время идет, и я росту, — отшутилась Лолита.

— Лолита, можно я задам тебе один, слегка резкий и фривольный вопрос? Прости за прямоту, но я вижу, что ты меня кадришь. Ты путана или вдруг, случайно, нет?

— Ну как тебе сказать… Случаем, и да и нет. Прежде всего, я девушка. Я учусь в университете, и мне нужны деньги, а поэтому приходится иногда идти на компромисс со своей совестью и спускаться на панель.

— Но, увы, в данном случае у тебя, к сожалению, облом. Я не твой клиент.

— Прости, пожалуйста, но, может быть, тебя интересуют мальчики?

— Больше никогда не задавай такого вопроса, — строго предупредил Герман. — Я люблю девочек, но я не люблю их покупать. Разумеется, дело не в деньгах. Дело в том, что я не хочу процедурой покупки унижать в своих глазах женщину. Все ЭТО должно происходить по обоюдному желанию.

— А я считаю, что все в этом мире продается. И чем эта профессия отличается от множества других? Вот, например, ученый продает свой мозг, крестьянин — свои руки, певец — свой голос. Кстати, один мой клиент, пожилой профессор-культуролог, рассказывал мне, что в древнем мире, то ли в Греции, то ли в Риме, точно не помню, был такой храм, где жили красивейшие девушки, которые должны были удовлетворять желания любого мужчины, который туда заходил. Отсюда и пошло выражение «жрицы любви». А были еще гетеры, красивые, умные и образованные… Ты слышал про Таис Афинскую?

— Читал. Это произведение Ивана Ефремова, — ответил Герман и заказал у бармена апельсиновый сок.

— Так ответь же мне. Отчего же я, представительница древнейшей профессии, не могу продать свое тело?

— Да потому, что любовь — это нечто высокое и чистое и это не продается. Я не хочу показаться напыщенным, но считаю, что не все в этом мире продажно. Например, я не продаюсь.

— Но это смотря как посмотреть. Все в мире относительно.

— Но это уже чистой воды демагогия. С такими приемами полемики можно забрести в дремучие джунгли, а выбраться из них будет весьма сложно.

— Тогда можно взглянуть на проблему иначе, — не унималась Лолита. — Ну, например, почему обеспеченный человек не может просто помочь девушке материально?

— Почему не может? Очень даже может. Но это зависит исключительно от его желания. И не забывай, что у нас равноправие полов. Вот вы все презираете альфонсов. Мерзкие типы, я согласен. Но, поверь, продажная женщина, живущая на средства мужчин, отличается от них немногим.

— Да у вас целая теория, как я погляжу. Вы такой умный и интересный.

— Я же представился, меня зовут граф Калиостро.

— Может, вы позволите, ваше сиятельство, заблудшей овечке поболтать со столь неординарной личностью?

— Почему бы и нет. Еще по коктейлю?

— Спасибо.

Через некоторое время Герман поинтересовался у своей собеседницы:

— Слушай, а ты, случайно, не знаешь одну девушку по имени Маргарита? Такая стройная шатенка с серо-зелеными глазами? У нее еще маленькая родинка под мочкой левого уха.

Лолита изменилась в лице. Она резко помрачнела, черты как-то вытянулись и заострились.

— Да, я знала ее. Мы с ней часто общались. Но она… Ее уже нет…

— Как нет! Она куда-то уехала? Лолита помолчала, а затем промолвила:

— Можно и так сказать… Но уехала туда, откуда не возвращаются…

— Не говори загадками, — прервал ее Герман. — Где она?

— Она погибла. Бедная девочка. Такая хорошая была, и такая страшная смерть.

— Как это произошло? — Лицо Германа окаменело.