По загадочным местам России - [37]

Достаточно серьезно относятся многие кыштымцы и к рассказам о городских подземных ходах, устроенных еще до революции, но это уже куда более сомнительно: их городу, конечно, далеко до Венеции или Петербурга, но каналов, прудов и проток в нем множество, устроить при такой геологии сеть подземных ходов — дело малореальное.

Разумеется, не побывать пусть и в описанной, но все же новой для нас Сугомакской пещере мы не могли. И, надо сказать, на спелеологов Центрального округа, специализирующихся на тесных и узких полостях Восточно-Европейской равнины, ее объемы производят впечатление. Однако два доступных зала пещеры малоинтересны как в спортивном, так и в научном отношении. Другое дело — нижний ярус, куда ведет природный колодец, но спуск по нему требует снаряжения, хотя бы веревки, а поиск неизвестных ходов в заполненных водой сифонах весьма проблематичен.

Вообще же объявленное памятником природы урочище «Марьины Слезы», где и находится пещера, — весьма популярное место отдыха кыштымцев. С одним из них, из того самого «закрытого» Озерного, оказавшимся пожарным по профессии и краеведом и туристом по призванию, мы разговорились. Дима исходил чуть ли не всю Челябинскую область и видел и слышал немало, в том числе и по интересующим нас темам.

— Рассказывают старожилы, есть хозяйка на горе Ямантау, навроде бажовской Хозяйки Медной горы, — говорил он. — Но сам я там еще не был и знаю о ней понаслышке. Конкретного ничего о чуди слышать не приходилось, а в Озерске вообще вряд ли что от их памятников осталось — там ведь набережную построили да и сам город с атомным комбинатом…

А вот «домовой» на одном кордоне в тайге, точно, живет — я сам там ночевал и слышал, как «он» посудой звенит. А лесник тамошний его сам видел и мне рассказывал. Говорит: «Просыпаюсь ночью, а передо мной мужик, метра два ростом — под самый потолок. Я за нож — а он: «Не хватай, я тебя не трону».

Разговор их, — пояснил здесь Дима, — происходил мысленно, телепатически. «Курить-то можно?» — спросил далее лесник. — «Кури, только свет не включай! Я здесь давно живу, вот и решил с тобой познакомиться», — объяснил причину своего появления «домовой»…

Полтергейстные явления вообще и в охотничьих избушках в частности — тема интересная, и все мы не отказались бы посетить «беспокойный кордон», однако до него пришлось бы добираться несколько дней, да и никакой аппаратуры для изучения явления у нас нет… В который уже раз приходится по здравому размышлению отказываться от проведения интереснейшего расследования…

Проскочив знаменитые Касли (увы, и Музей художественного литья, и храм с сохранившимися фресками Рублева были закрыты), уже под вечер мы задумались о дальнейшем пути. Судя по карте, асфальтовые дороги кончались, зато в Верхнем Уфалее имелась железнодорожная станция, и спутники дружно решили ехать на электричке: «Дабы не геморроиться».

Подмосковная наивность! Хоть и близок уже Екатеринбург, но ходили здесь пригородные поезда нечасто — следующий ожидался лишь завтра утром. Все же решили ждать, мало того — товарищи мои решили и палатку не ставить, а перекантоваться на вокзале. Я был против — железнодорожного сервиса давно не люблю, но против мнения большинства не пойдешь…

И опасения оправдались: несмотря на то что работники вокзала открыли для «ученых-путешественников» зал для пассажиров с детьми (благо, таковых не имелось), ночь все равно была беспокойной. Сначала досаждали подвыпившие сограждане, а под утро еще и работники милиции устроили на вокзале облаву — ловили, как выяснилось, сбежавших с поезда призывников… Когда же наконец в пять утра погрузились в поезд, проводник пытался придраться к тому, что билеты (брали их вечером) помечены вчерашней датой, хотя кассир, выдавая их, о возможных проблемах не предупреждала…

Но все когда-нибудь кончается, и, хотя и не выспавшиеся, но полные энтузиазма, мы вскоре высадились вблизи с детства знакомых по «Малахитовой шкатулке» сел и деревень. Первым на пути было Мраморское — и, хоть я и не склонен к сантиментам, входил в него с каким-то волнением и особым подъемом: «Овеянная легендами земля самоцветов, Хозяйки Медной горы и Серебряного копытца!»

Отчасти ожидания оправдались, даже просто ходить по улицам села интересно, ибо название свое оно до сих пор оправдывает полностью: камнерезный промысел в нем процветает и мрамор попадается на глаза повсюду. Например, еще в старые годы здесь установили мраморные солнечные часы, позднее — оригинальный памятник Ильичу и стелу в честь павших односельчан. У многих мраморными плитками отделаны ворота и иные детали дворовых интерьеров. Мало того, если, например, в Подмосковье художник-камнерез обрадуется плитке мрамора величиной с ладонь и немало будет размышлять, как использовать относительно редкий и сравнительно дорогой материал, то в Мраморском и большего размера кусками, иногда даже отполированными, засыпают промоины на тротуарах и съезды к гаражам, используя «отходы» благородного камня в качестве банальной щебенки! Честно говоря, меня это покоробило. Да, запасы мрамора еще значительны, но… когда-то и малахит считался обычным облицовочным камнем, здесь же, в соседних Гумешках, ломали его тоннами, и зеленые камешки так же, говорят, валялись повсюду. Еще в пятидесятые годы XX века ножи и вилки с малахитовыми ручками продавались в любом хозмаге и стоили копейки… А ныне известные уральские месторождения этого камня выработаны, на месте знаменитых, воспетых Бажовым каменоломен Гумешек — гигантская свалка металлолома (мы специально завернули к ним), а тот малахит, что нынче в продаже, в основном, заирский и отнюдь не дешев…