По заданию губчека - [56]
Возле Мытного двора баба в полушалке крест-накрест и фуфайке, подпоясанной для тепла ремнем, притопывала залатанными валенками возле ведра под деревянной крышкой, из которого вырывался густой пар.
Уловив запах съедобного, Тихон сглотнул слюну, Лобов заметил это, полез в карман, на рубль купил две картофельные лепешки, одну протянул Тихону. Съели их на ходу, вышли на набережную.
С Волги несло пронизывающим холодом, ветер швырял в освещенные окна губернаторского особняка снежную крупу, в деревянной будке возле дверей укрывался от ветра красноармеец в суконном шлеме с опущенными наушниками, Молча посмотрел на чекистов сквозь заиндевевшие ресницы.
В дежурной комнате разделись, придвинули стулья я буржуйке посреди комнаты, протянули к открытой дверце красные от мороза руки.
Согревшись, засветили «летучую мышь», по каменной лестнице спустились к подвалу. Сдвинув проржавевший засов, открыли и наглухо закрыли за собой обитую медью дверь. Над головами повисла стылая тяжесть кирпичных сводов; все звуки: шаги, перестрелка «ундервудов», голоса — исчезли.
Угол подвала был завален сломанными стульями, креолами, цветочными ящиками, досками. Раскидав их, чекисты увидели массивный бюст самодержца, приставленный лицом к стене.
Вдвоем сдвинули его с места, развернули. Позеленевший от сырости бронзовый царь глядел на них тупо и равнодушно. При свете «летучей мыши» тщательно осмотрели пол. Кирпичная кладка, где стоял бюст, была разбита, но кирпичи опять аккуратно приставлены один к одному.
Вынули их, руками разгребли смерзшийся песок. Под ним показалась крышка металлического ящика, Тихон двумя руками с трудом открыл ее.
Сверху содержимое ящика прикрывала толстая черная бумага, под ней лежали деловые папки с пронумерованными корешками. Лобов наугад вынул одну из них.
На серой обложке рядом с двуглавым орлом был четко пропечатан гриф Особого отдела Ярославского жандармского управления. В папке — плотные листы картона, в верхнем правом углу фотография, слева от нее имя, отчество, фамилия, год рождения и адрес. Ниже каллиграфическим почерком, с завитушками, характеристика секретного агента жандармского управления, где, когда и при каких обстоятельствах он был завербован.
Мелькали клички Черный, Сенатор, Высокий, Волонтер, Ключ, Банковый, Кривой. Агентов было много, а фантазии у жандармов не хватало, и рядом с Кривым в картотеке значился агент Прямой.
Тихон невольно улыбнулся, когда прочитал характеристику этого «прямого» — трудно было представить более кривую и изломанную судьбу:
«Машук Михаил Васильевич. Состоял на службе при Одесской сыскной полиции, был командирован в Херсон для обнаружения грабителей, но сам организовал шайку. После отбытия наказания послан в распоряжение Ярославского жандармского управления. Никакого доверия не заслуживает, может быть использован только в крайних случаях».
Среди агентов учителя, чиновники, бывшие офицеры, выгнанные из армии за неблаговидные поступки и пригретые жандармским управлением. Большинство получало двадцать пять — тридцать рублей в месяц, но встречались и «заслуженные» агенты, Тихон прочитал характеристику одного из таких:
«Титов Григорий Степанович, кличка Шар. Обслуживал в Твери социал-революционную и социал-демократическую партии. Выдал собрание эсеров и вместе с другими был арестован, сидел в тверской тюрьме. После освобождения послан в Санкт-Петербург, сошелся с видными боевиками, раскрыл группу максималистов. Получал в месяц пятьдесят, сто, триста рублей, за усердную службу награждался от Департамента полиции рядом пособий. Направлен в Ярославль, так как в столице заподозрен товарищами».
Тихон подумал, что если такие, как Шар, с их богатым опытом, начнут работать на Бусыгина, то контрреволюция еще долго будет смердить в городе.
Уже хотел было захлопнуть папку, как вдруг увидел знакомое лицо — с фотографии на него смотрел молодой, улыбающийся Игорь Павлович Флексер:
«Кличка Странник. Арестован в Киеве, как социал-революционер. Дал согласие сотрудничать с Киевским жандармским управлением. Оказал ряд весьма ценных услуг по пресечению различных преступных организаций. В дальнейшем стал тайно посылать ответственным лицам вымогательные письма якобы по поручению анархической организации. Несмотря на принятые в виду заслуги, меры спасти его от судебной ответственности оказались недостаточными, был арестован и Киевским окружным судом осужден за преступление, предусмотренное первой частью 1866 статьи Уложения о Наказаниях. Впоследствии всемилостивейше освобожден из заключения и переведен на жительство в Ярославль. Здесь весьма успешно начал работу в социал-демократической партии, получая в месяц по двести, триста рублей».
Начальник иногороднего отдела, прочитав жандармскую характеристику Флексера, не удивился:
— Мы это и раньше предполагали, да доказательств не было. В 1907 году он женился на Раисе Михайловне Строговой и переселился в ее дом на Духовской. Она долгое время помогала социал-демократам, прятала у себя нелегальных. Сразу после этой женитьбы начались аресты. Хорошо поработал Флексер на жандармов, а считался в Ярославле одним из самых убежденных меньшевиков.
