По заданию губчека - [18]

— А как быть с деньгами?

— Пусть пока будут у меня, — решил «главноначальствующий».

Сурепов уже взялся за дверную ручку, когда Перхуров предупредил его:

— Этот разговор, полковник, должен остаться между нами.

— Разумеется, Александр Петрович, — искренне заверил его начальник контрразведки.

Прошел день, другой. Перхуров медлил, откладывал задуманное совещание Военного совета. Может, все еще надеялся на чудо.

И тут в городе появился штабс-капитан Бусыгин, доложил о событиях в Рыбинске, об отряде в усадьбе, а самое главное — о последнем наказе Савинкова: если положение безвыходное, то немедленно уходить в Казань.

Перхуров понял: решительный час настал, штабс-капитана послала к нему сама судьба. И он тут же приказал созвать членов Военного совета.

Собрались не все — одни были на позициях, другие ужа погибли под обстрелом, третьи пропали неизвестно куда. Меньшевик Савинов потел от волнения, нервно облизывал мокрые губы. Эсер Лаптев поглядывал на всех с презрением, но левая щека его, выдавая взвинченное состояние, то и дело подергивалась. Актриса Барановская, с темным меховым боа на плечах, была бледной как смерть, в больших черных глазах ее застыли страх и растерянность.

Офицеры до открытия совещания переговаривались между собой вполголоса, словно на похоронах, от некоторых устойчиво пахло спиртом.

Кратко доложив обстановку, Перхуров так закончил свое выступление:

— По среднему расчету боеприпасов хватит не более как на неделю. Значит, в этот срок нужно принять и привести в исполнение определенное боевое решение. Кто может предложить таковое? — резко спросил он и обвел членов Военного совета требовательным взглядом.

Собравшиеся поежились, как на сквозняке. Отчаянность их положения видели все, но «главноначальствующий» впервые сказал об этом без оговорок. Тревожно ждали, кто ответит Перхурову.

Наконец слово взял генерал Маслов, грузный, лысоватый, выражение лица важное и значительное. Долго, нудно и с пафосом говорил о несчастной России, об узурпаторах большевиках, о священном знамени свободы, поднятом в Ярославле.

Когда он полез в историю и вспомнил князя Пожарского, Перхуров не выдержал и перебил его:

— Господин генерал, о князе Пожарском и нижегородском ополчении поговорим как-нибудь в другой раз. Сейчас большевики на пороге! Ближе к делу. Что вы предлагаете?

— В нашем положении лучше всего перейти исключительно к инженерной обороне, — обидевшись, что прервали его красноречие, многозначительно заявил Маслов.

— Мудрено сказано, — ухмыльнулся Сурепов. — Растолкуйте, генерал, что это такое?

— Устроить ряд опорных пунктов, оплестись проволокой и держаться, — снисходительно, как специалист дилетанту, объяснил Маслов, шевеля толстыми, короткими пальцами.

— Держаться?.. И до каких пор? — все так же язвительно поинтересовался начальник контрразведки.

— Пока не подойдут союзники.

«Господи, и такой болван дослужился до генерала!» — со злостью подумал Перхуров, но возразил Маслову довольно-таки вежливо:

— Без патронов, господин генерал, нам не поможет никакая проволока.

— Как же тогда быть? — оторопело посмотрел Маслов на полковника Иванцова, с которым был в приятельских отношениях — на Военных советах они всегда поддерживали один другого, предварительно договорившись с глазу на глаз.

Сегодня Иванцов ничего не сказал, только пенсне поправил. Сидел он на стуле неловко, вполоборота, опустив голову и обхватив себя руками, словно его знобило.

— Если нет других предложений, позвольте мне высказать свое, — поднялся Перхуров, со скрежетом, от которого Иванцова передернуло, отодвинул от стола кресло. — Только что я имел беседу со штабс-капитаном Бусыгиным — командиром партизанского отряда, действующего в тылу красных. Ценой огромных усилий ему удалось проникнуть в город и сообщить следующее…

Перхуров подошел к карте на стене. Краем глаза заметил, как мелькнувшая надежда оживила сумрачные лица членов Военного совета: вскинул понурую голову Иванцов, выпятил квадратную челюсть генерал Маслов, вытянули шеи Лаптев и Савинов, напудренные щеки Барановской прожгло неровным чахоточным румянцем.

— Отряд Бусыгина действует на левом берегу Волги, — карандашом обвел Перхуров кружок на карте. — Численность отряда — около полусотни человек. Вооружение — пять пулеметов, винтовки, гранаты. Командование отряда предлагает одновременно ударить по расположению красных с тыла и фронта в районе железнодорожного моста, отбить его и тем самым облегчить наше положение, положение Заволжского боевого участка.

— Где этот герой, этот штабс-капитан? — взволнованно спросила Барановская.

Члены Военного совета вопросительно уставились на Перхурова.

— Штабс-капитан отсыпается, господа. Только на вторую ночь, рискуя жизнью, смог перейти фронт, на лодке перебраться в центр, — объяснил он. — Все необходимые сведения я от него получил…

Боясь, что под перекрестными вопросами членов Военного совета Бусыгин может сказать лишнее, «главноначальствующий» сам на время выпроводил его из кабинета.

Начальник контрразведки поспешил ему на помощь, категорично заявил:

— План хорош, но в нем есть одно слабое место.