По Южной Индии - [67]

Между большими магазинами и ресторанами втиснулись фруктовые лотки и лавчонки. С полок свисают грозди бананов, лежат апельсины, гранаты, мандарины. В корзинах — груды кокосовых орехов. Фруктовщик ловким ударом кривого ножа срезает верхушку ореха, и измученные жарой люди пьют прозрачную освежающую жидкость.

На тележке с узлами белья в ожидании хозяев дремлет дхоби. Рядом сидит гадальщик. Черные с проседью волосы падают на плечи. Темное лицо гадальщика сосредоточено. Он перебирает листки астрологического календаря. Перед ним на корточках в напряженном ожидании застыла женщина. Конец ее сари наброшен на голову, лица не видно.

В сквере против центрального вокзала укрылись от полуденного солнца отдыхающие горожане. На траве играют дети. На низкой каменной ограде сквера разместились ухочистильщики. Некоторые из них заняты делом. Ухочистильщик в белой чалме с сумкой через плечо, в которой лежат его инструменты, чем-то ковыряет в ушах смуглого парня. Лицо «оперируемого» — целая гамма чувств. Оно то напряженно застывает, то расплывается в блаженной улыбке, то искажается гримасой боли. Но парень сидит терпеливо до конца операции.

Солнце раскаляет асфальт, камни зданий. Становится душно. На витрины магазинов спускают тенты, фены в конторах увеличивают число оборотов, подметальщики льют воду на нагретые панели. Уже не слышно обычного уличного шума, город затихает.

Но вечерами центр Бомбея вновь оживает. Витрины заливает яркий электрический свет, над многоэтажными домами пляшет разноцветная реклама. Зажигаются огни у подъездов кинотеатров и ресторанов. Хорошо одетые люди спешат весело окончить день. И снова можно подработать безработному и нищему бомбейскому мальчишке.

— Сэр, такси?

— Мэм, я посмотрю за вашей машиной.

— Сахиб, почистить туфли?

— «Вечерние новости», «Вечерние новости!»

В старом городе. Рынки

Улицы старого города вплотную примыкают к центральной части Бомбея. Это район Гиргаума-Калба — Деви-роуд. Здесь узкие улочки зажаты между обшарпанными грязными стенами домов, напоминающих огромные коробки. Если посмотреть вверх, то будет видна узкая полоска голубого неба. Солнце — редкий гость на этих улицах. Они похожи на темные ущелья, по дну которых катится людской поток. Элегантные автомобили не для этих мест. Заморенные лошаденки тянут старомодные экипажи. Черный верх экипажей поднят, в лакированные крылья вделаны керосиновые фонарики. Подковы неторопливо цокают по камням.

По вечерам улицы освещаются светом редких фонарей. В некоторых местах еще сохранилось газовое освещение. На углах таких улиц на невысоких чугунных столбах стоят стеклянные четырехгранные фонари. Между домами втиснулись, небольшие островерхие храмы, видны купола мечетей. В них нет роскоши мадрасских храмов и хайдарабадских мечетей. Их построили недавно, и они напоминают скорее деловые учреждения. В нижних этажах домов разместились тесные темные харчевни, духаны. На тротуарах торгуют овощами и фруктами. Женщины в простых выцветших сари подолгу прицениваются и выбирают овощи. По грязным улицам бродят «священные» коровы. Они задумчиво и равнодушно смотрят на прохожих, на проезжие экипажи, на сидящих на корточках торговцев мелочью. На худых боках коров резко выделяются ребра. Видно, «святость» не спасает от голода.

Щелеобразные улицы и переулки ведут к знаменитым бомбейским рынкам: Грауфорд-базар, Мулджи Джетха-базар. Здесь нижние этажи заняты сплошным рядом магазинов и лавок. Пестрая толпа заполняет тротуары. По середине улиц идут разносчики фруктов, снуют лоточники, продавцы сластей передвигают тележки с печеньем, халвой и другими сладостями. Низкорослые быки тянут телеги, доверху нагруженные ящиками. На тюках английские надписи: «Нейлон», «Мыло Люкс», «Индийский шелк». Товары менее громоздкие перевозятся на ручных тележках или переносятся на головах.

Ряды лавок строго специализированы. Обилием различных тканей, игрой красок поражают улицы, где ведется торговля мануфактурой. Здесь преобладает индийский текстиль, но можно найти английские и японские ткани. Через некоторые узкие улицы тканевого базара натянуты целые гирлянды сари: красные, желтые, синие, зеленые… Сари простые и шелковые. Сари с обычной каймой и расшитые серебряной и золотой нитью. Небольшие лавки, без передних стен, с пола до потолка завалены хлопчатобумажными, шерстяными, шелковыми и нейлоновыми штуками тканей. На застланных циновками полах лавок сидят покупатели, в основном покупательницы. Суетящиеся продавцы разворачивают перед ними одну за другой штуки материй. Пол лавки покрыт индийским ситцем в сочных цветах, прозрачным нейлоном приглушенных тонов. Покупатели внимательно перебирают ткани, торгуются.

Улицы рынка, где расположены текстильные лавки, словно тонут в мягких волнах играющих всеми цветами радуги ситца, шелка, шерсти, нейлона. Волны ткани выплескиваются на тротуары, на мостовые, в них путаются ноги прохожих. Тканей намного больше, чем людей, могущих их купить. Поэтому столь угодливы хозяева лавок. Они подстерегают неосторожно брошенный взгляд прохожего в сторону их товара. Они стараются затянуть его в свой магазин, ослепить причудливой игрой красок ткани. Некоторые торговцы сговариваются с рыночными «гидами», и те за небольшую мзду ловят покупателей. Сидящие на тротуарах хозяева лавок зычными голосами зазывают клиентов.