По всем правилам осадного искусства - [8]

— Валяй, — студент повернулся к окну.

Воронье по-прежнему металось от кладбища к домам и обратно. Кладбище это, давно не действующее, решили чуть-чуть расширить и превратить в место упокоения выдающихся людей города. Но то ли выдающиеся люди перестали умирать, то ли город оказался весьма беден на них, но пока не было зарегистрировано ни одного торжественного погребения, если, конечно, верить областной газете и заверениям Андрюхи, который летом пропадал на кладбище целыми днями, составляя каталог эпитафий…

Студент посмотрел, как Андрюха, скорчившись над листом, что-то срезает бритвой, и снова отвернулся к окну.

Зачем я начал про Марину?.. Если Андрюха узнает про сцену в подъезде — засмеет… Впрочем, теперь даже приятно вспомнить, как она стояла рядом, держа очки в отведенной руке… Стоит закрыть глаза, и то мгновение, когда она коснулась пальцами его щеки, вдруг начинает длиться бесконечно, повторяясь вновь и вновь, и даже затылок ощущает холод стены, а рука помнит ребро батареи… Наверное, теперь никогда не избавиться от этого… Цепкая штука — память… Вон, когда бабка Анна умерла, то первые дни казалось, что забыл ее, а потом все чаще и чаще, к месту и не к месту, всякое стало вспоминаться — запах бесполезных лекарств, приглушенные вскрики последних месяцев, серое платье с вязаным воротником — оно было на ней в гробу…

Они ехали за город часа два — колонной из дребезжащего катафалка, служебного автобуса, который выделили матери на работе, и грузовика.

В похоронах он участвовал впервые в жизни и поэтому, когда уже приехали на кладбище, начал бестолково ходить между катафалком и грузовиком, натыкаясь на людей с одинаковыми печальными лицами, поскальзываясь на глине, мешая вытаскивать цветы и венки. Но тут шофер грузовика позвал к себе, выкинул доски, и они вдвоем потащили их по кромке между новыми, еще не облупленными оградками да пустыми, про запас нарытыми могилами. У нужной ямы шофер остановился. Могильщик, выбросив на бугор лопату, показал, куда надо положить доски, и стал готовить веревку.

Он хотел вернуться к катафалку, но гроб уже несли на плечах, а впереди с крышкой, осторожно переступая лужи, двигались зигзагом два незнакомых мужика.

Отошел в сторону и долго смотрел, как над рядами могил экскаватор монотонно и размеренно вскидывает ковш…

— На сегодня хватит, — Андрюха выпрямился, сцепил руки. — Так с чего у вас началось?

— С ерунды… Разве дело в этом?.. Понимаешь, затем меня с ней на откровенность потянуло, и я чуть не проболтался о «Слове»…

— О чем?

— «Слово о полку Игореве»… Такая идея осенила — закачаешься!..

— Ну у тебя и зигзаги… Сначала декабристами занимался, потом носился с фольклором… Я же говорил: не надо бросаться в крайности… Предлагал свое уникальное собрание эпитафий — разрабатывай в удовольствие! При желании можно было проиллюстрировать цветными слайдами каждое надгробие с трех точек… Одумайся, зачем тебе древнерусская литература, в ней давно все изучено…

— Я тоже так думал… И вдруг одна мысль… Элементарная, даже страшно, что никто раньше не догадался…

— И ты молчал!

— Хотел сюрпризом — но вот недавно попробовал взяться и понял: сейчас мне слабо… Во-первых, подготовка не та, во-вторых, без компьютера не обойтись…

— Суть, в чем суть?

— Представь, что ученые мужи недооценили автора «Слова»… А он просто-напросто зашифровал свое имя и звание в самом тексте — что-то типа акростиха… Остается это имя вычислить…

— Потрясающе! И ты хотел первой попавшейся девице подарить такую идею… Обормот!

— Она и слушать не стала.

— Застолби сначала участок, а потом откровенничай, а то чужой дядя твои лавры отхватит…

— Чтобы застолбить, надо защитить диплом, остаться при кафедре, заняться наукой… Кому сейчас интересны мои догадки? Вот когда будет имя…

— Отсюда вывод — роман с дочкой писателя должен иметь логическое завершение.

— Нет, спасибо, бегайте за ней сами… Лучше как проклятый буду сидеть в читалке…

Студент пришел в читальный зал одним из первых — только успели включить свет, поправить стулья, закрыть форточки. Кроме него, у стойки выдачи книг топтались еще два парня. Студент получил вчерашний роман и еще сборник рассказов того же автора, изданный в Москве, и устроился возле Брокгауза и Эфрона. Парни, обложившись фолиантами, заняли стол у окна, достали пухлые тетради, ручки и громким шепотом начали играть в морской бой.

Студент отодвинул роман к самому краю стола, раскрыл сборник: на заставке одного из рассказов — собака загадочной масти и голое искореженное дерево. Банальное название: «Поздняя любовь».

Заказывая сборник, не думал, что он пригодится… Было просто любопытно, что же еще настряпал писатель… Теперь ясно, что завкафедрой неправа… Ни в коем случае нельзя ограничиваться романом и даже парой сборников, надо копать с истоков… Талант в то время еще не закостенел, не спрятался под суммой приемов… Слишком часто автор прибегает в последнем романе к деталям, перескакивающим из эпизода в эпизод, пытается ими, как винтами, скрепить всю конструкцию, чтобы не рассыпалась, слишком заботится о том, чтобы каждое ружье непременно выстрелило…