По волнам жизни. Том 1 - [40]

— Вырастут, а тогда сами выберут себе религию по душе.

Безымянных детей — а их было восемь — долго называли семейными прозвищами: Ляля, Цуцик, Кица, Бобца, Боруня и т. п.

С этим положением дел плохо, однако, мирилась теща философа.

Подоспело открытие Суэцкого канала. Р. В. был командирован на торжество представителем России. Он выехал в Суэц вместе с женой. Этим воспользовалась теща и одним махом окрестила в православие всю восьмерку.

При таких условиях мой друг стал Артемием, вместо Цуцика.

Артемий уступал талантливостью отцу; все же был очень способный. Унаследовал он и отцовское оригинальничание. Например, много лет почему-то величал себя Артуром, а не Артемием. Венчаться поехал не в карете, как тогда водилось, а в вагоне конно-железной дороги, а по дороге читал несколько демонстративно не иное что, как Шопенгауэра. Прямо из-под венца, когда остальные участники свадебной церемонии поехали на празднество в дом родителей молодой, он отправился на астрономическую обсерваторию наблюдать протуберанцы, в чем не было решительно никакой экстренности. Без него и пировали.

Все же он был хороший человек, пользовавшийся в Одессе уважением.

Для науки, однако, он дал очень мало по сравнению с тем, что мог бы дать, — опять влияние наследственности. Оставленный при университете по кафедре астрономии, магистерский экзамен он сдал. Но дальше не пошел. Написать магистерскую, а тем более докторскую диссертацию у Артемия не хватало ни терпения, ни энергии. Благодаря этому, после смерти проф. Кононовича, будучи приват-доцентом по астрономии и естественным заместителем умершего, А. Р. кафедры не получил. Ее перехватил значительно более молодой, но практически весьма ловкий проф. А. Я. Орлов.

А. Р. заведовал, вместе с тем, отделением Пулковской обсерватории[156] в Одессе. В этой роли он произвел большую и солидную наблюдательную работу.

В последующие годы А. Р. почти совсем оставил астрономию. Незадолго до большевизма он стал председателем правления Одесского общества взаимного кредита и вернулся к этой должности, когда большевики восстановили банки.

В 1928 году А. Р. скончался от болезни сердца.

В. Ф. Каган

Вениамин Фалкович (он называл себя Федорович) Каган происходил из иной среды: он был сыном екатеринославского ремесленника, кажется портного[157]. Среди нас, на первом же курсе, он выделился математическими способностями. На почве научного увлечения мы с ним и сошлись. В 1889 году он попал в число несправедливо исключенных из университета студентов-евреев. Об обстановке, в которой ему пришлось впоследствии в Киеве сдавать выпускные экзамены, я уже упоминал. Бедствуя затем материально целый ряд лет, Каган упорно расчищал себе научную дорогу. Под конец сдал магистерский экзамен в Петербургском университете.

Теперь Каган стал в Одессе приват-доцентом по кафедре математики. Но завоеванное им себе право было ограниченное. Как еврей, он не мог и в будущем выйти из рядов приват-доцентуры. Это служило источником горечи, уязвленного самолюбия и озлобления. Последствия сказались при большевизме.

Доцентура тогда никого прокормить не могла. Поэтому В. Ф. стал издавать «Вестник опытной физики и элементарной математики»[158], издание коего перешло по этому случаю из Киева в Одессу, преподавал в еврейской гимназии и пр.

В университете у Кагана вышла крупная неприятность. Он сделал или высказал что-то, воспринятое начальством и правыми коллегами за проявление либерализма. Проф. Занчевский, тогда выступавший в роли лидера реакционеров (позже он, как говорилось, пострадал в роли лидера либералов), в профессорской комнате не подал по этому поводу ему руки. Каган ответил:

— Рад избавиться от лишнего знакомства!

Этот непочтительный ответ вызвал среди правых бурю, и за него учебным начальством Каган был лишен права в течение целого года читать лекции.

В эту пору в Одессе создалось получившее потом известность в России научно-популярное издательство, названное, по предложению А. Р. Орбинского, «Матезис»[159]. На создание этого дела его основатели внесли по 1000 рублей каждый, а именно: А. Р. Орбинский, В. Ф. Каган, астроном-наблюдатель Ф. А. Бабичев. Четвертым был, если мне память не изменяет, Шпенцер, духовный отец Троцкого, в его молодые годы. Мне также предлагали войти в состав основателей, но я отказался. «Матезис», издававший прекрасные переводные книги и не плативший, за отсутствием литературной конвенции, гонораров авторам, с годами расцвел. Последние годы перед революцией его фактическим руководителем был Каган.

Революция принесла для В. Ф. Кагана внезапное осуществление его мечтаний и удовлетворение оскорбленного самолюбия. Теперь он стал полноправным профессором и приобрел влияние в университете.

С водворением большевизма в Кагане произошел заметный сдвиг, создавший, между прочим, перегородку в наших дружеских до того отношениях. Была ли тому причиной его жизнь с постоянным уязвлением личного и национального самолюбия, или же это было отзвуком массового тогда течения в еврейской интеллигенции, но Каган явно стал симпатизировать большевикам. Правда, мне он говорил: