По воле судьбы - [50]

Андрия поскакала дальше, пока не добралась до огромного пакгауза. Рабочие торопливо тащили десятигаллоновые бочонки и выливали их содержимое на крышу и стены.

– Эй, что вы делаете? – крикнула Андрия.

– Это уксус, – крикнули ей в ответ. – У нас его восемьдесят тысяч галлонов. Если хорошенько пропитать им дерево, никакой пожар не страшен.

– Кто-нибудь знает, где Каллаган?

– Я видел, как Калеб со своим семейством поехал к докам. Дом его спасти было невозможно.

– Спасибо! – поблагодарила Андрия и, развернув лошадь, поскакала в сторону порта.

Лошадь дрожала крупной дрожью, испуганно косясь на дымящиеся развалины. Когда Андрия приблизилась к морю огня, бушевавшему в районе порта, лошадь вдруг встала на дыбы. Не ожидавшая этого всадница вылетела из седла на землю, а ее лошадь с безумным ржанием умчалась обратно по той улице, по которой они приехали.

Морщась от боли, девушка поднялась на ноги, кое-как отряхнулась от пыли и пошла дальше уже пешком.

– Эй, леди, вам лучше не соваться дальше! – крикнул ей спешивший куда-то пожарный. – Там все с минуты на минуту обвалится!

Вокруг возвышались горящие остовы знаменитого делового центра Сан-Франциско. Воды катастрофически не хватало, и люди пытались сбивать пламя одеялами, намоченными в вине или пиве.

– Я ищу Калеба Каллагана. Мне сказали, что он со своими домашними направился сюда.

– Да, я только что видал Калеба вон там! Кажись, он старался пробиться к пристани.

Андрия со всех ног бросилась бежать по улице и каким-то чудом не оказалась под пылающими обломками рухнувшего здания. Помедли она хоть секунду, и в мгновение ока сгорела бы дотла в жутком костре.

Задыхаясь от дыма, с перепачканным сажей лицом, она наконец добралась до доков, где пожарные праздновали победу над огнем. Бутылки с вином и виски только успевали ходить по кругу. Девушка, громко выкрикивая имя Калеба Каллагана, начала проталкиваться сквозь толпу.

– Андрия!

Она стремительно обернулась, увидела его и с криком: «Калеб!» – бросилась ему на шею.

Он обнял девушку так крепко, что ребра затрещали.

– Вот за это чудо я и молился денно и нощно! И утром, и днем, и вечером, и ночью – все время с того самого дня, как тебя отобрали у нас. – Он, не стесняясь, всхлипнул. – Я, старый грешник, не заслужил такой милости. Но ты, Андрия, – ты создана из непорочности и света, поэтому он и откликнулся на мои молитвы! – Калеб обнял ее за плечи и повел к разрушенным докам. – У нас нет времени на болтовню. Чем раньше мы отсюда выберемся, тем лучше.

– А куда мы едем?

– Я всем взял билеты на пароход. Город выгорел дотла. Здесь у нас теперь нет будущего. Женщины уже на борту.

– А где Ли?

– Она тоже там. Твоя мамочка! – ухмыльнулся Калеб. – Я с самого начала не купился на эту вашу байку, малышка. Да ладно. Она замечательная.

– И куда же мы отправимся?

– На Гавайские острова. Слыхала про такие?

– Да. В Китае их называли Сандвичевы острова. А что, Бога ради, мы там будем делать?

– Довольно давно я купил там приличный участок земли. На пару с Доулом и Сприклзом. Они говорят, что там замечательно растет сахарный тростник, а весь мир без сахара просто жить не может.

У берега их дожидался ялик с двумя гребцами. Калеб помог Андрии перейти в ялик, потом залез следом.

– Эй, увальни, отчаливай! – Он положил руку на плечо Андрии и рассмеялся. – Ну, Гавайи, держись! Мы идем!

Глава 13

Люк на всю жизнь запомнил тот миг, когда у него перед глазами впервые возникли Гавайские острова. Из тумана, как резной нос гигантского корабля, величественно выплывал изумительно красивый отвесный скалистый берег.

– Алмазный мыс, – сказал ему Киано. – Древние боги вытесали его из камня и поставили на страже у врат Пуукахола – языческого храма. Вон он, посмотри, на самом верху.

У постройки, прилепившейся на высоте не меньше двухсот пятидесяти футов, был внушительный и довольно зловещий вид. Вокруг, наподобие крепостных стен, громоздились потоки застывшей лавы.

– Это прямо форт какой-то, а не храм, – задумчиво проговорил Люк.

– В некотором смысле это так и есть, – согласился Киано. – Ведь форт должен стоять на пути врага. Эти неприступные стены и не пускали неугодных наружу. Настоящая тюрьма. Если бы эти камни могли говорить! О скольких немыслимых жестокостях они бы рассказали! О скольких мучениях несчастных жертв поведали! Мужчин и женщин там расчленяли на куски. Сначала отрезали пальцы, потом кисти рук, потом предплечья и так далее – дьявольски медленно и последовательно, пока от людей не оставались обрубок туловища и голова. И они все еще были живы и кричали страшным криком адской муки.

– Какое счастье, что это осталось в далеком прошлом! – содрогнулся Люк.

– По большей части да, но на холмах есть секты мракобесов, которые все еще верны древним обрядам.

– Тогда мы будем держаться от холмов как можно дальше, – заметил Джон.

И Люка, и Джона восхитила беглость английской речи их спасителя.

– Можно подумать, что это ваш родной язык, – сказал Люк. – Вы прямо как мой китайский друг. Я вам просто завидую: это такое счастье – свободно говорить на двух языках!

– Наш народ всегда был способен к чужим наречиям, – объяснил Киано. – Что к английскому, что к французскому.