По воле судьбы - [43]

Наполовину оглушенные, они молча лежали в непроглядной темноте. Люк попытался на ощупь отыскать что-нибудь, за что можно было бы ухватиться. И наткнулся на упругую плоть, горячую и трепетную, несмотря на ледяной душ и пронизывающий до костей ветер. Люк вдруг понял, что его рука лежит на бедре Хильды Болл.

– Боже мой! – отпрянул он, успев тем не менее кончиками пальцев почувствовать незримый любовный жар, который пронзил его как удар электрического тока.

Совсем рядом с его ухом раздался ее тихий гортанный смех. Потом она с придыханием попросила:

– Закрой дверь, пока каюту совсем не залило.

Люк слез с кровати и на четвереньках пополз по ходившему ходуном полу к тускло светящемуся прямоугольнику дверного проема, прикрыв глаза от ветра, немилосердно бросавшего в лицо морскую пену и брызги. С трудом встав на колени, он всем телом навалился на дверь, которая вовсе не желала закрываться. Отчаянным рывком ему наконец удалось ее захлопнуть и закрыть на задвижку. С тяжелым вздохом Люк привалился к двери и без сил сполз на пол.

В глаза резанул яркий свет, и остатки темноты пугливо шарахнулись по углам каюты. Это Хильда опустила вниз и зажгла висевший на цепи под потолком большой латунный светильник. Потом она осторожно, обеими руками, подняла его обратно.

– Не смотри на него очень долго, – предупредила она Люка. – Может начаться морская болезнь.

Юноша понял, что она имеет в виду. Светильник, как взбесившийся маятник, мотался под потолком в такт качке корабля во всех направлениях. Люк отвел глаза, чтобы увидеть, как Хильда стягивает с себя мокрую одежду.

– Я промокла насквозь, – небрежно заметила она. – Тебе тоже лучше все с себя снять.

– Но я… а как же… – Люку вдруг стало немыслимо трудно говорить.

– А, вы о Гендрике? Да не волнуйтесь. Он сейчас слишком озабочен своим драгоценным кораблем, чтобы ему взбрело в голову заявиться сюда. – Хильда откровенно расхохоталась. – Даже если бы Гендрик догадался, что мы здесь, сильно сомневаюсь, что он покинул бы свой мостик в такую погоду. Давай, Люк, не теряй времени. Мне ужасно хочется залезть вместе с тобой под одеяло.

Наготу первой леди корабля скрывала теперь лишь прилипшая к телу тонкая нижняя сорочка персикового цвета, сквозь которую просвечивало все ее тело. Даже при таком скудном освещении Люк разглядел горделиво приподнятые груди и темный треугольник густых волос внизу живота. Хильда стянула и отбросила в сторону последнюю деталь туалета и, ловко держась на ногах, как заправский моряк, подошла к Люку.

– Какой же ты копуша! – Она протянула руки ему навстречу. – Давай держись за меня. Я привыкла к качке.

Он схватился за ее руки и с трудом поднялся. Ухватившись друг за друга, они не без труда добрались до койки и повалились на мягкий матрас.

– Это безумие! – пробормотал он, когда женщина начала расстегивать на нем рубашку.

– Если ты не расположен к любви, тогда самое простое – отправиться обратно на палубу.

– А впрочем, какого черта! – воскликнул Люк в приступе внезапного отчаяния. – Может быть, через несколько часов мы все будем кормить рыб на дне океана!

И он с рвением принялся стаскивать с себя рубашку и брюки.

– Носки, – напомнила она ему. – Я не хочу, чтобы мужчина, который будет меня любить, был в носках. Особенно в мокрых.

Люк улегся рядом с Хильдой и накрыл ее и себя тяжелым стеганым ватным одеялом. Когда он обнял ее, женщина зябко передернула плечами:

– Господи! Да ты прямо ледяной!

– Ты не лучше, – рассмеялся Люк и поцеловал ее в губы.

Потом принялся гладить ее плечи и груди. Очень быстро он почувствовал ладонью, как напряглись ее соски.

– Сейчас мы отогреемся, – выдохнула она и, обвив руками его шею, прижалась к нему всем телом.

Люк, чуть приподнявшись, легко и сразу вошел в нее.

Неистовая качка только усиливала наслаждение. Тела их сплетались самым неожиданным и соблазнительным образом.

– Нам остается только держаться друг за друга, все остальное происходит само собой, – хихикнула было Хильда, но тут корабль грузно перевалился на левый борт, и Люк с такой силой вошел в нее, что она издала протяжный стон наслаждения.

– Как будто бык на рога поднял, – прошептала Хильда.

– Я сделал тебе больно? Прости.

– Нет. Сделай так еще раз.

Он сделал, и она, лежа под ним, судорожно задвигала бедрами, извиваясь с такой страстью, что едва не сбросила с себя Люка. Ее крики, казалось, способны были заглушить рев бури за стенами каюты.

Любовников охватило безумие страсти. Шторм, воющий ветер, скрип переборок и жуткое падение корабля в водные глубины – все было забыто…

Капитан Болл стоял рядом с рулевым и вместе с только что поднявшимся на капитанский мостик первым помощником мрачно вглядывался в залитое водой окно рубки. Видно, кто-то решил, что бушующего шторма мало, и на пути «Роттердама» встала стена плотного тумана.

– Иисусе! – воскликнул Бринкер. – Ничего подобного никогда не видел!

– Не стоит так переживать, Нильс, – сказал капитан. – Мы же, слава Богу, не в Ла-Манше. На этих широтах встретиться нос к носу с другим кораблем нам не грозит. – Повернувшись к рулевому, он добавил: – Пойду к себе в каюту. Держи этот же курс, пока не пробьет шесть склянок. Потом позови меня.