По вине Аполлона - [18]

Я покачала головой, с особой остротой вдруг осознав, какую боль должен был чувствовать маленький мальчик, потерявший мать.

– Нет, по вашей матери.

Казалось на лицо Натаниэля легла тень и его и без того резкие черты словно еще больше заострились.

– Я был слишком юн тогда; я едва ее помню. – Последовала неловкая пауза, а потом он заговорил о другом. – Вам, надеюсь, ясно, что вы вряд ли сможете присутствовать на моей свадьбе, несмотря на ваше необдуманное обещание Виктории?

От изумления я выронила из рук щетку.

– Что?

– Разумеется об этом не может быть и речи, – в небольшой комнатке его бас прогремел подобно грому. – Не все из приглашенных на свадьбу святые. Что если кто-нибудь из почтенных джентльменов узнает вас?

Я облегченно вздохнула.

– Никто не узнает меня. В этом я абсолютно уверена.

Натаниэль задумчиво погладил усы.

– Вы сказали Виктории, что прибыли издалека… Это правда?

Я молча кивнула, не осмелившись возразить.

– Итак, вы сбежали из какого-то заштатного городка, – он был явно доволен. – И джентльмены в Сан-Франциско еще не успели вкусить… э… ваших прелестей?

Резким движением я подтянула резинку вверх.

– Нет! Это…

Резинка привлекла его внимание.

– Довольно странно, но практично, – провозгласил он, рассмотрев ее поближе. – Думаю, Виктории понравилась бы такая.

– У меня есть еще одна. Она может ее взять, – проговорила я быстро, желая предотвратить его возможный вопрос, где он может купить то, что будет придумано лишь спустя десятилетия.

– В этом нет никакой необходимости, – ответил он сухо.

У меня упало сердце. Естественно, Натаниэль никогда не позволит своей драгоценной сестренке носить в волосах украшение, принадлежавшее проститутке.

На миг я почувствовала страстное желание сказать правду… признаться, что я не была той, за кого он меня принимал. Меня остановила гордость. Я просто не могла вынести мысли, что он посмотрит на меня как на сумасшедшую – что, несомненно, и произойдет, если я скажу ему, откуда в действительности явилась.

Он бросил взгляд на Аполлона, сидевшего послушно у его ног, и вновь повернулся ко мне.

– За домом находится небольшой загон, огороженный металлической сеткой; моя мать держала там гусей, пух и перо которых шли на изготовление перин, подушек и одеял.

– Таких, как это? – Я бросила взгляд на кровать, чувствуя, как у меня противно засосало под ложечкой.

– Это было одно из лучших ее творений, – произнес он сурово. – Отныне ваше четырехлапое чудовище должно постоянно находиться в загоне.

– Да-да, конечно, – пробормотала я поспешно. – Но тогда… я могу остаться на свадьбу?

– Только потому, что Виктории очень уж этого хочется. – Он опустился на корточки и посмотрел Аполлону прямо в глаза. – Что же до тебя, юный разбойник, думаю, пора тебе наконец узнать, кто здесь хозяин.

Аполлон встал на все четыре лапы и, склонив голову набок, изучающее посмотрел на Натаниэля. Казалось, он понял каждое слово. К моему величайшему удивлению, Натаниэль вдруг протянул руку и, почесав ослушника под подбородком, заговорил с ним тихим проникновенным голосом:

– Тебе и вправду пора бы уже научиться сдерживать свои порывы. – Аполлон тут же упал на бок, явно приглашая Натаниэля почесать ему живот. – Твоя хозяйка говорит, что ты родом из Китая, – продолжал Натаниэль, почесывая шелковистую, в складках кожу. – Бьюсь об заклад, ты прямой потомок императорских любимцев, судя по твоему поведению.

Я закатила глаза к потолку. Да уж, у Аполлона этого не отнимешь. Он всегда умел понравиться, когда нужно.

– Собаки ничем не отличаются от женщин, – неожиданно провозгласил Натаниэль. – И те, и другие должны знать свое место.

Я не могла поверить своим ушам. Такого, признаться, мне еще слышать не приходилось. Похоже, чувство мужского превосходства было развито у Натаниэля сверх всякой меры. Я открыла было рот, чтобы высказать ему тут же все, что я думаю по этому поводу, но не успело с моих губ слететь и слово, как Натаниэль, взяв собаку, поднялся и сделал мне знак следовать за ним.

– Идемте, – сказал он, когда я, вслед за ним, вышла в коридор. – Вы, должно быть, проголодались. Я отнесу Адониса в клетку…

– Аполлона.

– Все равно. Я покажу вам, где у нас кухня. Завтрак вероятно уже готов. Думаю, у нашей кухарки найдется также и хорошая говяжья косточка для собаки.

Я скорчила гримасу.

– Аполлон не любит костей.

Натаниэль уставился на меня, словно я потеряла разум.

– Не любит… – Он застыл на верхней площадке лестницы. Судя по его лицу, он едва сдерживался. – Ну, хорошо. И чем же тогда, черт возьми, вы его кормите?

– Специальным собачьим кормом «Избалованная собака», – ответила я смущенно.

На мгновение мне показалось, что сейчас он взорвется, как вулкан.

– Разумеется, хорошо порубленный бифштекс тоже подойдет, – добавила я поспешно. – Сочный, но не с кровью. Или яйца с тостом, слегка подсоленные и с целым желтком.

Прежде чем он успел прокомментировать вкусы Аполлона, к нам по лестнице поднялась миссис О'Хара.

– А вот и вы, – она поклонилась Натаниэлю. – Мисс Пратвелл с матерью внизу, сэр. Они желают видеть вас.

– Пруденс? – Натаниэль мгновенно просиял. – Передайте ей, миссис О'Хара, я присоединюсь к ней сразу же, как только покончу тут с одним скучным делом.