По Тунису и Ливии - [18]
Лотосы и по сей день растут в прибрежных лагунах Джербы. Их нежной красотой любуются путешественники из разных стран. Подобно гомеровским героям, они тоже испытывают удивительное состояние. Им кажется, что они очутились в каком-то волшебном царстве покоя и блаженства. И дело тут, конечно, не в одних лотосах, а во всей окружающей природе, необычайно чистом целительном воздухе, неторопливом, размеренном ритме жизни.
В том, что Джерба — один из самых привлекательных и живописных уголков Туниса, сходятся все без исключения путешественники. Такое редкое единодушие объяснить нетрудно. Джерба «завораживает» европейцев своим покоем, какой-то безмятежной тишиной.
Хотя пляж «земли лотоса» действительно превосходен, мы предпочитали спешно переодеваться, перезаряжать фото- и кинокамеры и занимать свои привычные места в автобусе. Каждый день нас ждали небольшие путешествия по острову. Небольшие потому, что площадь Джербы всего 500 с лишним квадратных километров — 25 километров от одного берега до другого. Здесь нет ни причалов, ни подъемных кранов, ни пакгаузов, не слышно гудков теплоходов и дизель-электроходов: у побережья сушатся рыбацкие сети, иногда слышатся тихие всплески весел, шелестят камыши…
Славятся на Джербе своим искусством гончары. Особенно знаменит великолепный мастер Бен Гуль. Редкие туристы и путешественники не заглядывают в его мастерскую в местечке Геллала.
Маленький одноэтажный домик. Вдоль деревянных побеленных известью стен — образцы изделий из обыкновенной глины.
Сначала даже не верится, что она обыкновенная.
Может быть, мастерам с Джербы известен какой-то особый секрет ее приготовления, ее удивительной пластичности и вязкости?
Бен Гуль не слышит вопроса. Подпоясанный кожаным фартуком, он привычными ловкими движениями слегка нанимает на деревянную ножную педаль. Размеренно вертится каменный диск (чуть побольше, чем у кустаря-точильщика, только перевернут этот диск горизонтально).
Мягкие руки Бен Гуля пришлепывают к диску глиняный бесформенный комок. Кружится вокруг оси каменная круглая подставка-столик, вертится вместе с ней глиняная масса. Бережно придерживает гончар этот скользкий комок, чтобы он не сорвался, не соскочил с круга. Легкое прикосновение рук, почти неуловимые для глаза движения пальцев заставляют глиняный комок постепенно изменять свою форму, приобретать изящные тонкие линии.
Проходит несколько минут, и глиняная масса (можно отщипнуть кусочек и убедиться, что она ничем не отличается от самой обыкновенной глины) превращается в удивительно стройный узкогорлый кувшин с изящной ручкой…
Со стороны кажется, что все это делается очень просто, что для этого вовсе не требуется какого-то особого мастерства. Нажимай себе педаль, чтобы вертелся каменный диск, и придерживай то снизу, то сверху, то посередине этот бесформенный глиняный комок.
Но истинное мастерство как раз и отличает эта кажущаяся легкость и непринужденность.
Рассказывают, что один из западногерманских фабрикантов — владелец предприятий керамических изделий — пытался заманить Бен Гуля в ФРГ, пообещав ему высокий заработок и другие блага. Но тунисский гончар с острова Джерба наотрез отказался. Ему не захотелось расставаться с родиной, его не прельстили обещанные сотни или тысячи марок.
Побывали мы на Джербе и в гостях у старого смотрителя маяка, волею судьбы всю свою жизнь привязанного к морю.
В стороне от пляжа «Сиди Маре» с его разноцветными «грибками» и шезлонгами из цветного пластика, на пустынном берегу высится сложенная из белых кирпичей круглая башня. Слева от нее — небольшой одноэтажный каменный домик с крылечком, справа — склад-сарай.
На дворе перед маяком играют ребятишки (семья у смотрителя большая). Старшие сыновья, засучив рукава, копаются в моторе старенькой автомашины, из сарая доносится кудахтанье кур.
Амади получает от хозяина маяка разрешение: желающие могут подняться. Узкая лесенка крутым винтом ведет на самый верх башни — к сложному сооружению из зеркал-отражателей мощного дугового светильника. Блестят начищенные маховички и рукоятки, пахнет разогретым маслом.
«Одним духом» взобраться сюда невозможно. Преодолеешь десять, двадцать ступенек — и уже кружится голова. Передохнув, двигаемся дальше — виток за витком по бесконечной лесенке спирали.
Наконец, достигаем площадки, узким венчиком опоясывающей вершину маяка. Она огорожена металлическими перилами. Посмотришь вниз — захватывает дух. Нам что-то кричат снизу, но голоса сюда не долетают…
Однажды на Джербе мы увидели поселение, чем-то напоминающее те времена, когда наши предки едва научились делать соломенные крыши над головой, добывать огонь и пользоваться трезубцами, охотясь за рыбой.
Перед нами — беседки-хижины без стен: четыре столба и крыша из пальмовых листьев. Вместо кроватей — сооружения из ветвей и травы, соломенные подстилки…
Казалось, что мы очутились вдруг в древнем заброшенном стойбище дикарей, тем более, что кругом не было ни души. Но тут же возникло сомнение. Как объяснить, что стойбище огорожено вполне современным забором, а у входа красуется довольно распространенное в нашем веке объявление: «Посторонним вход строго воспрещен!».
