По ту сторону зеркала - [26]

Пленники, пробежавшись взглядами, у которых моментально прорезалась росток надежды, (ведь наружным переполохом грех было не воспользоваться), отчаянно принялись рвать узлы, удерживавших их руки. Узлы оказались, не совсем крепкими (те остолопы отнеслись к своему делу весьма халатно и даже не утрудились поставить контрольные узлы)! Все веревки, вскоре поддались! Некоторые, в том числе и Тарук, быстро управившись с помехой, оказались на свободе. И они тут же принялись помогать товарищам отвязаться тоже. Бойня снаружи все не утихал, они почти все освободились и хотели приняться вышибать доски телеги, как неожиданно дверь повозки отворилась сама. Тарук, улучив момент и в душе прощаясь с Белым Светом, наобум кинулся в горло «посетителя», но тот, проделав что-то невероятное своими руками, заставил его промахнуться, и посему, пролетев через проем Тарук был прижат в землю невероятно стальным ухватом. И тут ему стало ясно, что человек, на которого он покусился, был не из числа их сопровождения. Этот хоть и выглядел кифийцем, посмотрел так странно, что Тарук, не понятно отчего, увидев ясные глаза, почувствовал себя спасенным. И верно:

— Мы вас спасаем, безголовый! — произнес этот человек, повторяя его глубинные мысли. Тарук поверил, он не смел не верить. И оглянувшись на повозку, он увидел, что человек не один, их семеро, и что они уже, успев объяснить свои намерения, спешно помогали его товарищам вылезать. У последних в лицах читалось и радость, и удивление… А сопровождавший их конвой, покоился на земле смиренно — незадачливые воины Феруса были мертвы.

Человек подал ему руку и помог встать. Поднявшись и странно чувствуя себя (в голове его отчего-то закружило, наверно, ударился о камень, подумалось ему), Тарук по непроизнесенному вслух приказу, последовал за всеми.

Наваждение почти рассеялось, когда они забежали в разрушенный дом.

Глава 4. В пути

Солнце, старательно разогревая утренний холодок и плавно превращая утро в день, весело играло в прятки то показывая, то пряча, свое сияющее лицо в густых ветвях Ягодного леса.

Плаше и его друзья по категорическому наставлению Белиэнара сидели внутри палатки и ждали его возвращения. Тот, пообещав скорее вернуться, ушел в другой шатер, сказав, что там его ожидают.

По его спешным объяснениям, они вместе с эльфами с минуты на минуту должны были тронуться в неблизкий путь, и повелел в конце, приготовится к ней. Но одно только это слово — «путь» — уже наводило на противоборствующие чувства — все сызмальства привыкшие к оседлой жизни, никогда не покидавшие даже свой родной город (если не считать недалекие поездки на близлежащие деревеньки) с тяжелым надломленным сердцем принуждали себя во все это верить. Само собой, никто не хотел, да и не мог, вот так, с бухты-барахты кинуться в неведомо куда, да причем так резко, бросив все: дом, город, родственников и друзей, привычную жизнь наконец. Просто не верилось, не хотелось верить! Но такова была суровая действительность, и никуда от нее не денешься. Скоро они уйдут — покинут дом родной, скорее всего и страну. И когда возвратятся эльфы (до чего же странно осознавать их существование), они, должны будут забыть прежнюю жизнь!

Возвратился Белиэнар. Он, приподняв край двери, позвал на выход.

— Пора уходить, друзья мои, — сказал он упавшим голосом. — Все готовы?

— Конечно, — ответил за всех Плаше, — но господин, что-то случилось? Эльфы не возвратились?

— Они возвращаются… Без принца…

Плаше хотел спросить, откуда это ему известно, но воздержался. Старик обернулся в сторону пещеры, завлекая остальных посмотреть туда же. Через мгновение, оттуда послышался глухой скрежет движущихся плит. Так открывался потайной проход. На этот шум, неожиданно для друзей, из другого шатра вышел старец в таком же балахоне как Белиэнар, но с бирюзовым оттенком. Плаше показалось, что у него в глазах двоиться.

Старец был… эльф — та же неописуемая волна незримого света, точно по волшебству пронизала что-то внутри. Он, словно и, не идя, приблизился к ним и сделал поклон приветствия. На что друзья, как-то неуклюже, но с величайшим почтением ответили тем же.

Из пещеры появились люди: семеро эльфов, это Плаше определил сразу, и около дюжины ослабевших смертных (теперь, приходилось прибегать к использованию такого слова). Принца Далайского среди них, стало быть, не было.

— Пора уходить, — сказал старец, оборачиваясь Белиэнару.

— Да, — дал ответ тот. Старец отошел к вновь пришедшим. Плаше, отчего-то не решавшийся заговорить при новом старце, улучив момент спросил своего старика:

— Господин, скажи, пожалуйста, кто это такие?

— Ты имеешь в виду, людей?

— Да.

— Не знаю. Сейчас узнаем.

— Но… — он не успел договорить. Белиэнар решительно направился за другим старцем. Что-то сходное было между двумя стариками. Не только внешне, но и… будто они… Нет, не возможно определить словами ЧТО. Не скажешь же, что они из некоего клуба старцев!..

Старец что-то говорил:

— …Таковая, видимо, воля Всемогущей Судьбы, воины Эбелана! Все вы сделали, что смогли, ежели этого стало не достаточно, то в этом вашей вины нет. А теперь, собирайтесь в путь. Мы возвращаемся.