По ту сторону спорта - [26]

Смеяться не тянет. Что изменилось после отмены «цветной линии»? По-прежнему многие талантливые спортсмены «не с тем цветом кожи» допускаются до игр только в специально для них отведённой «негритянской лиге». Руководят командами только белые. Как много этих «только»… Есть, кстати, в США и лига, названная именем высокочтимого игрока двадцатых-тридцатых годов Руфа. Он, великий белый по прозвищу Бейб, а не улучшивший его достижения Арон, считается в Штатах бейсболистом всех времён. Причина та же — различный цвет кожи. Добиться известности, ворваться в магический круг 650 игроков-профессионалов высшей бейсбольной лиги удаётся горсточке упорнейших и смелейших негритянских парней.

Упорство творит чудеса и, на время оставив в покое бейсболистов, напишу о мужественнейшем из мужественных, неважно, что знаменитым не ставшем. Джо Уокеру не увидеть солнечного света. У общительного сорокапятилетнего жителя Атланты множество друзей, но ему незнакомы их лица: Уокер ослеп в детстве. Тем не менее имя и голос Джо Уокера неплохо известны американским радиослушателям. Он — популярный спортивный комментатор. Больше двадцати лет звучит в эфире его энергичный, хрипловатый голос. Джо подготавливает выпуски новостей, берёт интервью у чемпионов, отдавая предпочтение любимым бейсболистам. Не может лишь вести прямые репортажи со стадионов.

В детстве у негритянского мальчика была мечта играть в бейсбольной команде. Он фанатично, до исступления тренировался. К счастью, понял: звезды из него не выйдет. Но бейсбола не бросил. Тяга к спорту победила недуг: Джо превратился в спортивного журналиста. Уокер хранит в памяти тысячи фамилий и фактов, безошибочно называет результаты игр двадцатилетней давности, за что заслужил титул «Мистер Бейсбольная Энциклопедия».

Мастерство чернокожего комментатора нисколько не трогало директоров радиостанции в Атланте. И не из-за сострадания к неизлечимой болезни дозволено ему погреться в тёплых лучах журналистской славы. Он — сенсация. Громкоголосая приманка, приносящая радиостанции новых слушателей.

…Неисчерпаема бейсбольная тема. Сколько в ней историй, анекдотов, судеб! Сорвём ещё листочек с могучего бейсбольного древа, свидетельствующий о неутолимой жажде прибылей, мучающей хозяев клуба. В погоне за зелёными бумажками команды срочно «передислоцируются» с места на место. О болельщиках и бейсболистах не задумываются. Решил, например, босс «Нью-Йорк Джайнтс» Стоунхэм перебраться в Калифорнию, надеясь хорошенько подзаработать в благословенном краю. Наплевал на нью-йоркских ценителей бейсбола и без всяких угрызений совести дал старинному клубу из Нью-Йорка новое имя «Сан-Франциско Джайнтс». А бейсболисты команды «Чикаго Уайт Сокс» твёрдо усвоили: их судьба целиком зависит от самочувствия Билла Вика. В 1961 году он почувствовал себя неважно и продал клуб Джону Аллину. А потом «Чикаго Уайт Сокс» в очередной раз поменял хозяина. К удивлению игроков, выяснилось, что они вновь перешли в собственность мистера Вика. Здоровье богача поправилось, и он решил опять побаловаться бейсболом.

Игра популярна в США. Со специального разрешения президента Соединённых Штатов Франклина Рузвельта бейсбольное первенство продолжалось и в годы второй мировой войны. За команды играли «инвалиды», признанные добрыми болельщиками-докторами негодными к несению воинской службы и демобилизованные из армии.

Словом, американцу не представить свою страну без бейсбола. Однако в 1981 году пришлось. И когда — в разгар сезона. Причина молнией поразила обывателя: забастовали тщательно и вкусно подкармливаемые сливки спортивного общества — 650 бейсболистов из 26 сильнейших клубов. В форме своих команд, соорудив самодельные плакаты с надписями «Мы бастуем», элита пикетировала стадионы. 580 пропущенных почти за два месяца игр — такое раньше не могло присниться годами приучаемому к бейсбольным телетрансляциям болельщику. Ассоциация профессиональных игроков требовала права на свободный наём рабочей силы и повышения минимального уровня заработной платы.

Хозяева клубов, пронюхавшие о грядущей стачке, предусмотрительно подготовились к затяжной борьбе. Застраховались в хорошо известной на Западе английской фирме Ллойда, прославившейся многомиллионными операциями. За несостоявшийся матч выплачивалось по 100 тысяч долларов. Убытки, если и были, то мизерные.

Забастовка — самая продолжительная в истории профессионального спорта — грозила перерасти в хронический кризис. По времени и по воле судьбы она совпала с волнениями авиадиспетчеров, и администрация Рейгана резво взялась за тушение хотя бы одного — менее разрушительного, зато более яркого и сенсационного для страны пожара. В схватку вступил незнакомый в мире большого бейсбола игрок — министр труда США Реймонд Донован. Правда, год спустя он оскандалился теснейшими связями с мафией, но в то время Донован крепко сидел в министерском кресле. Министр требовал, грозил, настаивал: с забастовкой надо заканчивать.

Американцам действия игроков преподносились как попытка зажиревшей и зажравшейся спортивной олигархии увеличить свои и без того космические прибыли. Владельцы клубов запутывали слабо разобравшихся в истинной причине конфликта. Откровенно признаться, что они делают на бейсболе деньги, значило вызвать симпатию к спортсменам. И, забыв об остатках приличия, толстосумы развернули в на корню закупленных средствах массовой информации широчайшую клеветническую кампанию. Игроков клеймили этакими негодяями, презирающими болельщиков и хлопочущими о собственном — и так туго набитом — кошельке. Боссы выставлялись невинными агнцами, преследующими благородную цель: вернуть Америке её игру, заставить бунтарей поиграть с обожаемым нацией маленьким мячиком. Бейсбол — народное достояние, и благотворители бескорыстно даруют его Соединённым Штатам, несмотря на сопротивление жадюг спортсменов.