По ту сторону смерти. Ответы на вопросы - [3]
Это не воля Бога, чтобы мы так страдали, воля Бога – чтобы мы в радости жили, это, к сожалению, наш человеческий выбор.
Если идёт родовое проклятье за грехи предков, как нужно молиться, чтобы вымолить свой род?
То, что в миру называют родовым проклятьем, мы, православные, этого термина избегаем. Почему? Потому, что, как понимают в миру это слово, такого явления не существует.
Когда мы проявляем любовь к усопшим через молитву, то что происходит? Языком нецерковным, но близким к православному по выводам, можно сказать так: происходит нейтрализация последствий греха на нас, на потомках. То есть получается: не только за предков своих молимся, но за себя тоже. С большей любовью молимся за таких усопших, с большим страхом за их участь, если считаем, что по их вине в роду происходят какие-то страшные последствия.
Как человек живёт, так и умирает. Правильны ли эти слова?
С теми людьми, которых я вел, только так и было. Приходилось видеть агонию, последние минуты жизни человека, глаза закрывать умирающим. Всегда так и было: как жили, так и умирали.
Меня всегда поражают такие вещи, очень жёсткие и очень конкретные. Если человек жил не просто греховно, а плясал под дудку беса. Это страшные явления, когда люди вживую видят бесов.
Здесь, в Болгаре, жила бабуля одна. У неё муж сильно по жизни гулял, изменял. А она страдала. Как его от этого избавить? Она не знала и поэтому ходила по всяким бабкам, дедкам. Ей там говорили: делай так и так. Она обряды некие совершала, то есть фактически вошла в сатанизм. Я её не осуждаю, время тогда безбожное было. Как бы из добрых побуждений всё это делая, она попала в лапы колдунов. Подколдовывала и сама, не понимая, что делает. Потом она стала поступать так и в других вещах, думая, что это ей поможет. Корову надо отчитать, она у неё порченная, соседу навредить, чтобы он не лез. Она в это вошла, что-то там творила. Её сноха мне сказала: «Свекровь явно умирает, но не может умереть. Мы все это видим и не знаем, что делать. Что-то необыкновенное с ней происходит, и нам всем с ней – страшно». Я сказал: «Давайте попробуем её пособоровать, причастить, прочитать отходную по ней». Сын её приехал за мной на грузовой машине, поздно, темно уже было. Как мы с ним ехали, это надо было видеть: с машиной что творилось, с ним что творилось, со мной тоже было плохо.
Когда я вошел к ним в дом, меня как будто накрыло чем. Мороз по всему телу прошёл, а почему понять не могу. Она лежала под зимним одеялом, платок сбитый, рубашка сбитая. Сил у неё нет, она лежит и как будто через нас смотрит куда-то, старается одеяло на себя натащить, под него спрятаться. И только говорит одну и ту же фразу: «Боюсь, боюсь, боюсь…» На кого-то смотрит в ужасе, под одеяло прячется и говорит: «Боюсь, боюсь, боюсь…» Я понял, кого она боится, кого она видит. И понял, почему все были в таком состоянии. Причем это все понимали. Они мне сразу не сказали, опасаясь, что я откажусь войти в их дом. Я видел, как она умирала. Она не могла умереть. Она умирает и не может умереть. Такие факты я не один раз видел.
Ещё один случай произошел в посёлке Ким. Специально меня туда повезли, говорят: «Месяц человек не может умереть. Врачи говорят: непонятно чем вообще живёт». Я когда к этому человеку подошёл, он меня как будто не видит, через меня смотрит.
Глаза как стеклянные, будто с поволокой, бельмом каким-то. Кидается как будто на что-то, как будто прыгает в постели. Он не ест, не спит, ему только губы смачивают водой, он в движении таком постоянном. Как будто не живой, название одно только, – агония, только больше месяца идущая. Страшно подумать. Запах уже разлагающегося трупа от него. Когда я к Нему подошёл, заметил, что он начал сосредотачивать свое внимание на кресте. Я вначале не понял, отчего он начал успокаиваться. Он руками, которые у него уже не слушаются, потянулся к кресту. Я это увидел и дал ему крест. Он стал прижиматься к Нему и на глазах утихать, утихать. Я прочитал отходную. Потом мне рассказали, что когда мы отъехали совсем недалеко, он отошёл.
И если каждый конкретный случай брать, всегда есть причины. И наоборот, если человек при жизни к Богу стремился, то отходит с покаянием, бывает даже с улыбкой. И что интересно, на лица таких людей смотрю – они в гробах молодеют. Маленько морщинки выпрямятся, как ни странно, румянец у покойника проступает. Меня всегда это поражало: не бледный, а с румянцем. И умирают, например, в Пасху, в большой праздник. Ну, что значит в Пасху? Сорок дней на Вознесение же будет. Волосы дыбом поднимаются, если раздуматься. На подъёме духовном Господь таких берёт.
Я глубоко убеждён, в Библии написано, что Господь посылает смерть в двух случаях. Или человек достиг для него возможной высоты, или опустился за ту планку, что уже не поднимется, будет ещё ниже опускаться и других ещё запачкает. И это всегда подтверждается, всегда.
Мой дядя, например, всегда хулил Бога. И умирал очень тяжело поэтому. Но когда ему уже совсем плохо стало (человек перед смертью открывается), он просил свою мать: «Мамочка, вымоли меня у Господа, вымоли меня у Господа. Господи, прости меня». И умер легко. А до этого, пока хулил Бога, очень страдал.
