По ту сторону смерти - [108]
— Они боролись, так? — рассуждал Шторм вслух. — Твоя мать лежала на полу, так? И они были все в крови. Когда твой отец поднялся, в руках у него был какой-то предмет, похожий на нож.
— Прекрати. Ричард. Не надо.
— Но откуда шел этот звук. София? Что служило источником?
Помолчав, София едва слышно произнесла:
— Там что-то было…
— Что? Что это было?
Тук-тук. Тук-тук.
Ее ногти впились ему в кожу. Они приближались к заветной двери. Теперь Шторму почти насильно приходилось тащить за собой Софию. Он потянулся к дверной ручке.
— Оно стояло в середине комнаты, — выдохнула София.
— Отлично. И что это было?
— Оно стояло посреди кладовой… чулана. Туда складывали разные старые вещи…
— Что было в середине?
Тук-тук. Тук-тук.
— Стой. — София в ужасе отпрянула от него.
Шторм обернулся. София стояла, прижавшись к стене, словно желая слиться с ней, между картиной и гобеленом. С одной стороны — гидра, с другой — пастораль с пастушками. Она затравленно озиралась, точно ища путь к спасению.
— Уйдем отсюда, ничего такого не было, — скороговоркой произнесла она. — Они боролись. Из-за ножа. Или что это было, не знаю. Я хочу уйти… — Она осеклась и вдруг выпалила: — Это была колыбель! Ты доволен? Доволен? Посреди комнаты стояла колыбель. Я хочу уйти отсюда.
В глазах Шторма отразилось недоумение:
— Колыбель?
— Да, пустая колыбель. Она стояла на деревянном полу и покачивалась. Потому что они боролись. А она все время покачивалась. И поэтому был такой звук: тук-тук.
Тук-тук.
Шторм оглянулся, пытаясь понять, откуда доносится звук. Снова посмотрел на Софию. Она стояла, вжавшись в стену, и глаза ее были мокрыми от слез.
— Так они боролись из-за ножа? — спросил он. — Выходит, он отобрал у нее нож? Нож был у твоей матери?
У Софии задрожали губы, из глаз хлынули слезы.
— Ричард, она ранила себя. Было много крови. У нее между ног… кровь лилась, не переставая… а она все била, и била себя ножом… в это место…
— О Господи…
— Била и била, и кровь все текла, текла… И она не могла остановиться, все вонзала и вонзала в себя этот страшный нож. А колыбель качалась, она была пустая… Боже, кажется, мне снова дурно…
— Нет, нет. Теперь все позади.
Шторм подошел к ней, обнял, и София прижалась щекой к его плечу.
— Все кончилось, — шептал он, увлекая ее к двери кабинета. — Это совсем другое. Все кончилось…
— Ричард, она зарезала себя, зарезала…
— Я знаю. Но теперь все позади. Все в прошлом.
Тук-тук.
Шторм открыл дверь.
И ночную тишину пронзил крик Софии.
25
В тусклом свете настольной лампы они увидели сэра Майкла, лежащего на полу в луже крови. На запястье у него болтался длинный шнур, испачканный кровью, как будто старику пришлось освобождаться от пут. Видимо, сэр Майкл из последних сил полз к двери, потому что за ним по полу тянулся кровавый след.
София испуганно прижималась к Шторму. Мягко отстранив ее, он встал на колени — брюки тотчас пропитались кровью. С декоративных пилястров огромного антикварного стола на него взирали резные бараньи морды. Сэр Майкл был жив — дыхание было слабым, поверхностным.
И тут сэр Майкл поднял голову. София снова пронзительно закричала.
Его лицо — это было лицо покойника: серого, землистого цвета с тонкой, как пергамент, кожей. Одна щека вымазана запекшейся кровью. Безумный взгляд широко распахнутых глаз, которые, казалось, вот-вот выскочат из орбит.
Его голос напоминал предсмертный хрип.
— Заберите ее отсюда — они здесь, в доме.
Тук-тук. Тук-тук.
Но Шторм уже превратился в сплошной сгусток энергии. Он чувствовал, что тело его будто наэлектризовано. Он проворно вскочил на ноги и осмотрел комнату: повсюду — на стуле, на крышке стола, даже на книжных полках — пятна крови. На столе стояла пустая шкатулка, рядом лежала серебряная зажигалка, рассыпанные сигары. Шторм начинал догадываться, что здесь произошло; разрозненные звенья нанизывались друг на друга, образуя единую цепь событий. Склеп у разрушенной стены аббатства, железная дверь, а за ней — черный провал, таинственный призрак, уходящий под землю…
София опустилась на колени рядом с отцом. Она взяла с кресла подушечку и теперь подкладывала ее сэру Майклу под голову.
— Запри дверь, — сказал Шторм. — И позвони в полицию.
Он схватил со стола серебряную зажигалку.
— Ричард? — спросила София.
— Вызови «скорую помощь»!
Шторм выскочил в коридор. Его охватил азарт охотника, идущего по следу зверя.
Он направился прямиком к висевшему на торцевой стене гобелену с многоголовой гидрой.
Тук-тук.
— Ага!
Он провел ладонью по шероховатой ткани, ухватился за край и рванул книзу. Поверженная гидра рухнула на пол. За гобеленом была обшитая деревом стена. Шторм с силой налег на нее плечом.
Раздался щелчок, жалобно скрипнули невидимые петли. Стена подалась и открылась.
За ней лежала кромешная мгла.
Шторм чуть не расхохотался. «Нет, это невероятно, ей-богу! — проносилось у него в мозгу. — Гобелены, потайные двери, фамильные привидения! Вот она, Англия! Ну и жизнь! Ну и страна!»
— Ричард, телефон! — раздался у него за спиной крик Софии.
Но Шторм, не дослушав, устремился вперед.
26
Тук-тук. Тук-тук.
Плясал огонек зажигалки. Точно ошалевшие от внезапного света, метались по стенам тени. Черные силуэты выгибали спины, вставали на дыбы, корчились и сжимались, снедаемые пламенем. Небольшая потайная комната была завалена старым скарбом. В неверном дрожащем свете казалось, что предметы вокруг начинают шевелиться. Из угла смотрели тряпичная лошадка и плюшевый медведь со стеклянными глазами.
Хэллоуин, канун Дня всех святых, когда, по поверью, может случиться всякое — и плохое и хорошее, когда становится возможной любая чертовщина.Секретарша юридической фирмы Нэнси Кинсед, явившись утром на работу, вдруг обнаруживает, что никто из сослуживцев ее не узнает. Охваченная ужасом девушка убегает и начинает скитаться по городу… а внутренний голос все время говорит ей, что в восемь вечера наступит час зверя, час, когда она должна будет совершить убийство.
Автор сам по себе писатель/афорист и в книге лишь малая толика его высказываний.«Своя тупость отличается от чужой тем, что ты её не замечаешь» (с).
В преисподнюю прибыла инспекция. Загадочный седовласый господин критически осматривает круги ада, беседует с насельниками и смущает местных бюрократов: кто он — архангел, сам Господь или живой человек?На обложке: рисунок Leo & Diane Dillon.
Множество людей по всему свету верит в Удачу. И в этом нет ничего плохого, а вот когда эта капризная богиня не верит в тебя - тогда все действительно скверно. Рид не раз проверил это на своей шкуре, ведь Счастливчиком его прозвали вовсе не за небывалое везение, а наоборот, за его полное отсутствие. Вот такая вот злая ирония. И все бы ничего, не повстречай Счастливчик странного паренька. Бывалый наемник сразу же почувствовал неладное, но сладостный звон монет быстро развеял все его тревоги. Увы, тогда Счастливчик Рид еще не знал, в какие неприятности он вляпался.
Что-то мерзкое и ужасное скрывается в недрах таежной земли. Беспощадный монстр ждет своего часа.
Интернет-легенда о хаски с чудовищной улыбкой может напугать разве что впечатлительного подростка, но хаски найдет средства и против невозмутимого охранника богатой дачи…
Весь вечер Лебедяна с Любомиром, сплетя перста, водили хороводы, пели песни и плясали в общей толчее молодежи. Глаза девицы сверкали все ярче и ярче, особенно после того, как Любомир поднес ей пряный сбитень. Пили его из общего глиняного кувшина и впрогоряч. Крепкий, пьянящий напиток разгонял кровь и румянил щеки, подхлестывая безудержное веселье и пробуждая силы для главного таинства этой ночи. Схватившись за руки крепче прежнего, молодые прыгали через костер, следя за тем, как беснуются сполохи смага, летя вослед.