По ту сторону - [23]

Цирковые номера мы работали по-прежнему. Станко ходил по канату, Себастьян жонглировал, хоть и был постоянно пьян, навёрстывая упущенное за время поста. Лоло тоже выступала. Зуко наряжал обезьяну в меховые штаны и куртку, берег от мороза. Она у него за члена семьи – «пятый ребёнок». Всех своих чад, за исключением новорождённой девочки, Хозяин приучал, мало-помалу, к цирковым трюкам. «Скоро научитесь на хлеб себе зарабатывать», – говорил он будущим артистам с любовью. Чадолюбив был, и щедр на похвалу, но и взыскивал строго. Впрочем, наказывал провинившихся не сильно, а если и порол иногда, то потому, что «так положено». Порка здесь признавалась единственным методом воспитания.

Хлеб за брюхом не ходит, и нам, чтобы прокормиться, приходилось вкалывать будь здоров. Зуко постоянно измышлял новые репризы, дабы не наскучить зрителям. Решив не ограничиваться фацециями, он придумал разыграть в лицах озорной стишок из тех, что сочиняли, распевали или декламировали бродячие студенты-ваганты. Мне пока не довелось увидеть вживую этих бардов, но много о них наслышана. Талантливые поэты, насмешники и острословы, все как один бражники и жуиры, они и не мечтали, должно быть, что их сочинения войдут в золотой фонд всемирной литературы.

Зуко выбрал популярную песенку «Я скромной девушкой была», в которой строки на немецком чередуются со строками на латыни. Мне досталась роль «скромной девушки», простушки, соблазнённой молодым повесой – его играл Станко.

Я было испугалась, уяснив смысл фривольной песни, которую мы с негодником-мальчишкой должны обыграть: чего доброго, заставят участвовать в эротической сцене!

Но Зуко и не помышлял о столь грубом нарушении приличий. По его замыслу мы со Станко должны всего лишь станцевать мазурку. При этом мне поручалось ещё и петь.

Народные танцы – не моя стихия. Как и вокал.

Пыталась возразить:

– У меня не получится. Опозорюсь только.

– И не думай отказываться! – не принял возражений Зуко. – Ты теперь лицедей, Джек. И не смей возражать старшему!

За неделю с небольшим мы отрепетировали номер. Сто потов с меня сошло, но в итоге Хозяин остался доволен.

– Ты превосходно играешь женщину, мой мальчик, – похвалил Зуко.

Мне почудился скрытый намёк в его словах. Неужели заподозрил?! Нет, похоже, говорил искренне. А обращением «мой мальчик» Зуко всегда подчёркивал покровительство «юному таланту».

И вот «премьера». Меня нарядили пасторальной пастушкой: в светло-серое, украшенное оборками платье и чепчик с голубенькими ленточками. Станко одели в костюм городского щёголя среднего достатка – черные штаны в обтяжку и темно-бардовый жакет.

Эх, незавидна доля уличного артиста! И я, и мой напарник зубами стучали от холода в сценических костюмах, но работа есть работа.

Впрочем, быстрый танец нас разогрел. Я запела:

«Я скромной девушкой была,

Virgo dum florebam (Когда я цвела невинностью)

Нежна, приветлива, мила,

Omnibus placebam (Всем нравилась)

Пошла я как-то на лужок,

Flores adunare (Собирать цветы),

Да захотел меня дружок

Ibi deflorare (Там лишить девственности)».

Ха! Кой чёрт цветы – кругом сугробы по колено. Но это так, пустяки.

«Он взял меня под локоток,

Sed non indecenter (Но весьма пристойно),

И прямо в рощу уволок,

Valde fraudulenter (Очень коварно)».

Мы продолжали кружиться под музыку Зуко. А моя героиня подверглась форменному насилию.

«Он платье стал с меня срывать

Valde indecenter (Очень непристойно),

Мне ручки белые ломать

Multum violenter (Очень грубо)»

Однако, насильник, как в известном анекдоте, спас девушку от изнасилования – уговорил.

«Тут он склонился надо мной

Non absque timore (Не без робости)

«Тебя я сделаю женой…

Dul cise stcum ore (Он сладкоречив)». Навешав дурёхе на уши лапшу, ловелас получил желаемое:

«Он мне сорочку снять помог,

Corpore detecta (Обнажив тело),

И стал мне взламывать замок,

Cuspide erecta (Подняв копье)».

Донжуан, по словам героини, славно поохотился и поиграл:

«Вонзилось в жертву копьецо,

Bene venebatur (Хорошо поохотился!)!

И надо мной его лицо:

Ludus compleatur (Да свершится игра!)!»

Слушая песню, зрители смеялись, комментировали, выкрикивали непристойности. В общем, можно сказать, что мой дебют, как вокалистки, оказался успешным.

А напарник подмигнул и сказал:

– Ты в этом платье здорово похож на бабу. Эх, был бы ты девкой, мы бы с тобой…

Я послала его по-русски.

IX. Дальше в лес – больше дров

1

Как ни здорово принимали нас жители Гданьска, не жалея честно заработанных грошей, но и им стало приедаться. Пора, как говориться, и честь знать. Наш путь лежал в Померанию и дальше – в Гамбург. День Святого Валентина мы встретили в дороге.

Собственно, никто из труппы не собирался отмечать праздник всех влюблённых. Я бы и не вспомнила о нём, но Мадлен, жена Зуко, обмолвилась: в девичестве мечтала, чтобы ей подарили «валентинку». Она родилась и выросла в Лотарингии, где влюблённые чтут старинный обычай, делают в этот день друг другу подарки.

А на меня нахлынули воспоминания: и как писала любовные послания, и как получала, и как в первый раз целовалась с мальчиком из соседнего подъезда… До слёз пробрало, пришлось лицо прятать, чтобы никто не увидел.