— Вместе?..
— Конечно.
Она вдруг ясно представила элегантного красивого Артура в гостиной их дома. Интересно, какой была бы реакция матери? Ведь Артур мне даже не жених, подумала Шейла, а мамуля чтит викторианские традиции и все-таки немножко ханжа.
— Знаешь, я не очень-то горю желанием съездить домой. Честно.
Но Артура обмануть не удалось. Серые глаза превратились в узкие полоски.
— Твоя мать человек строгих правил, я прав?
— Можно сказать и так.
— Расскажи мне о ней.
Артур иногда чересчур прямолинеен! Шейла же выросла в окружении, где прямолинейность считалась неприличной. Но Артур умел расспрашивать и при этом так внимательно смотрел в глаза, что сразу хотелось вывернуть перед ним душу наизнанку.
— Маму учили никогда не обнаруживать своих чувств, быть всегда твердой и прочее. — Шейла засмеялась. — Для нее съесть пирожок на улице — преступление.
— Так что ей может не понравиться во мне? Неужели одно то, что я кинопродюсер, вызовет у нее осуждение?
— Нет, — покачала головой Шейла, — она уважает деньги, а у тебя их достаточно.
— Значит, то, что мы не женаты?
Она покраснела до корней волос и отвернулась.
— Конечно же нет.
Артур подошел к ней, повернул к себе и почти нежно произнес:
— Шейла…
— О, ради бога! Я вовсе не требую, чтобы ты женился на мне только потому, что моя мать не одобрит нашу жизнь во грехе!
— Ну что ж, тогда давай поженимся. Как ты на это смотришь?
Шейла обомлела. Ей следовало бы броситься в объятия Артура и с радостью принять предложение. Но она улыбнулась какой-то жалкой улыбкой и залилась слезами.
— Ну-ну. Разве так принимают предложение? — ласково заворчал он, без лишних слов взвалил упирающуюся Шейлу на плечо и направился к лестнице.
— Опусти меня! — вопила она, для порядка колотя по его спине кулачками. — Куда ты меня тащишь?
— В то единственное место, где, я уверен, ты мне не окажешь сопротивления.
— В… спальню?
— Угадала, молодец. — Он открыл ногой дверь, вошел в комнату и положил Шейлу на кровать, а сам сел рядом. — А теперь скажи мне, почему ты так реагировала. Я думал, ты придешь в восторг от моего предложения.
— Я вовсе не хочу, чтобы ты женился на мне только потому, что так хотелось бы моей матери.
— Твоя мать не имеет к этому никакого отношения.
— И я вовсе не хочу, чтобы ты женился на мне из жалости!
Артур нахмурился.
— При чем здесь жалость? Не поверю, чтобы за всю историю существования мира нашелся хоть один мужчина, который бы женился на женщине из жалости.
— Это было самое равнодушное и еле слышное предложение…
— Только потому, что у меня пересохло во рту, — объяснил Артур.
Шейла посмотрела на него с подозрением.
— Только не вздумай утверждать, что ты волновался.
— А почему нет? Разве мне не позволено волноваться? В конце концов не каждый же день я прошу женщину выйти за меня замуж.
— Именно поэтому ты мог бы сказать, что любишь меня! Даже если бы это была ложь.
— Так вот что тебя волнует…
Шейла не могла больше сдерживаться.
— Я знаю, как сильно ты любил свою девушку в колледже. Я знаю, какой красивой она была. И я понимаю, что ты, возможно, не можешь испытывать такого же чувства ко мне. Но ты мог, по крайней мере, притвориться…
Боже, что я говорю! — ужаснулась она.
— Тихо, милая, тихо, перестань плакать. — Он осторожно вытер ее слезы тыльной стороной руки. — Кто рассказал тебе об Айрин?
— Николас. Но только потому, что я спросила его об этом. Ты действительно очень убивался, когда она умерла?
— Да, — спокойно сказал он. — Ей было всего девятнадцать.
Его глаза затуманились, и Шейле стало стыдно. Если она не может смириться с тем фактом, что Артур когда-то кого-то любил, то это ее проблема.
— Мне не следовало об этом говорить…
— Мы познакомились в колледже. Это было более десяти лет назад. Да, я любил Айрин так, как может любить девушку юноша, стоящий на пороге возмужания. Как и всякая первая любовь, она была горячей и стремительной и, возможно, так же быстро и улетучилась бы, если бы Айрин не… — Его глаза еще больше погрустнели. — Сестра Айрин устраивала вечеринку по случаю своего дня рождения и пригласила нас обоих. Я отказался, сославшись на мифическую занятость, и Айрин обиделась. А на следующее утро ее не стало. Когда она возвращалась домой со дня рождения, ее повез какой-то приятель на своем мотоцикле. На огромной скорости они врезались в дерево и погибли. Я не мог простить себе…
— Но ты же не мог знать, что все так случится, — запротестовала Шейла.
— С тех пор я отношусь к слову «любовь» с суеверным страхом. Я любил своего отца, хотя и презирал иногда за его отношение к моей матери. А когда он умер, мне было намного горше именно из-за того, что я иногда презирал его. Затем умерла мать. Потом Айрин… Понимаешь, Шейла, смерть забрала у меня всех, кого я любил. И я стал бояться… — Его голос смягчился. — Разве ты не чувствуешь, дорогая, как сильно я тебя люблю?
У нее задрожали губы.
— Честно? Правда?
Он улыбнулся.
— Честно. Я думал, что и ты меня любишь.
— О, Артур! Конечно, люблю! Всей душой!
— Но ты тоже никогда не говорила мне об этом.
— Даже у современных женщин есть гордость, — чопорно ответила Шейла. — И вообще принято, чтобы мужчина первый говорил об этом.
