По ту сторону моря - [7]
Только иволга не возвращалась, ведь иволга умерла, в ледяном лесу гнездились тени. И она шла обратно в село, к людям, нести свой крест.
Лес же все горел пожаром, непонятный и чужой. Листья осыпались на землю, сбивались в кучи, ложились толстым шуршащим слоем, шептали пустыми нечистыми голосами. Она по щиколотку утопала в кружащемся вихрем, сухом, дымящемся фальшивом золоте, совсем не в то время года. Все чаще ей попадались мертвые животные, с космами меха на отощавшем теле. Теперь лес был просто голым залом с колоннами. Кусты стояли тихо, словно зимой. А невыносимая жара все продолжалась, до глубокой осени - словно кто-то задумал очистить и сжечь все, и может быть, там, когда все засохшее исчезнет, из тлена восстанет мир, сильнее и богаче прежнего.
Вдруг, почти незаметно жара перешла в холод.
Снегу в ту зиму выпало очень мало. В холодную зиму голая почва - самое страшное. Все тогда делается жестоким, ледяным. Это был первый год, когда стало отчетливо видно, что что-то действительно меняется в самой основе механизма. Что-то словно сместилось. И не то чтобы неурожай случился или болезнь. Просто все вдруг стало чужим, неправильным. Менялась самая сущность бытия - гигантскими шагами приближалось что-то неизвестное.
Смерти становилось все больше и больше.
Старухи в церкви пластом лежали, стеная, касались они земли и камней, в синагоге старые евреи махали своими молитвенными покровами, как бело-синими крыльями, крыльями плача. Старики ясновидцы понимали, что движутся к своему пределу - они стенали и кричали во сне, все глубже и глубже погружались в сновидения, приближаясь к тому пределу, когда сон победит и станет всем, лето и зима стали для них теперь одним вечным временем года, они стояли на грани времени. Это огромное солнце всех солнц, кипящий вулкан - центр мира - от них далеко, далеко. А они - здесь, где все еще царит немое ожидание, день всеобщего священного отдохновения, где над лесом все еще висит бледная от холода тень солнца, где все затенено, обернуто белыми тенями.
А смерти все больше и больше.
Однако она знала, что где-то в мире есть у нее сестра - какая-никакая, а надежда.
И вот однажды оставила она свою работу в селе, оторвалась от той жизни, которой жила, бросила все и отправилась искать сестру. Старики родственники с плачем простились с ней, а она их приободрила своей надеждой найти сестру мол, вернутся они обе вместе, и все станет лучше. И отправилась в путь. Побрела по серым дорогам, по белым дорогам, через болота, мимо озер и лесов, через старые и новые, сожженные, кое-как залатанные города. Вода благоухала, кричали птицы, мир был бесконечным, его и взглядом не окинешь, как же ей отыскать пропавшую?
Она все шла и шла. Много месяцев шла она. Стояла на ярмарках и проповедовала, торговала библиями и цветными картинками. И вот в один октябрьский вечер добралась она до огромных, пугающих окраин Санкт-Петербурга - там, в вечернем тумане, что-то двигалось и завывало, словно скулил и потявкивал огромный связанный зверь, в сумерках горели миллионы свечей, будто миллионы беспокойных глаз. Так и брела она по городу - и какой это был день? какой год? Необозримая толчея людей на углах улиц с высокими, крутыми, черными в дымчатых сумерках домами. Густая толпа народа льется вперед, в ней закручиваются неведомые водовороты. Стояла осень, все пропадало в темноте. С моря налетал дождь со штормом, потом ударили заморозки, потом посыпал снег, мела пурга. Она так и стояла на углу улицы со своими библиями и картинками. Шли месяцы, все вокруг оставалось по-прежнему незнакомым - как отыскать след пропавшей в муравейнике миллионного города? И вот однажды вечером подошла она к небольшому дворцу на канале, и когда швейцар открыл дверь, ввалилась туда со своими библиями и картинками, а швейцар толкает ее к дверям, отчего поднялся крик и шум. В тот же миг наверху лестницы она увидела какую-то ярко разодетую фигуру, накрашенное лицо. И было оно и знакомо ей, и незнакомо. За ним мерцали зеркала. Тут ее вытолкали на улицу, она поскользнулась и упала прямо в снег. Это была последняя попытка. Ничего больше уже не могло случиться, теперь она осталась одна.
Вот стоит она в снегу. Вокруг - только снег и неизвестность. Все связи порваны. Остались лишь пурга и неизвестность. Вдалеке, сквозь метель виднеется огромный застывший силуэт дворца верховной власти, выступают стены - внутри самого внутреннего покоя, в свете зеленой лампы ворочается на своем ложе царь, рвет на себе волосы, вырывает бороду, а вокруг него в снежной ночи извивается огромный скованный зверь - город.
А она стоит в снегу, в снегу одна-одинешенька.
Что видится ей теперь в снегу? Она видит мертвых, их покрывает снег, с востока на запад падает снег на убитых на войне людей и животных, везде сверкают застывшие, заледеневшие глаза.
Зима же продолжалась, то было лишь мгновение зимы вечной. Теперь ей приходилось тяжко от холода, она вынуждена была забираться под мосты и в подворотни, спать в тесноте между другими телами. Руки она отморозила, запас библий и картинок кончился, пришлось ей побираться, однажды ее даже забрали на ночь за бродяжничество. В соответствии с законом, ибо был такой закон, отвели ее, вместе с большой группой других существ неопределенного рода, к черте города и отпустили, запретив возвращаться, - и вот стоит она на невысоком холме и смотрит на город, простирающийся к горизонту (там, у горизонта, надо всем сияет море), и произносит слова птичьего проклятия.
Творчество представленных в нашем сборнике писателей — явление в современной шведской и европейской литературе не только заметное, но и значительное.Авторы надеются, что предлагаемый сборник позволит читателю приобщиться к духовному опыту современной Швеции.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.